Невозможно было понять, что за люди были участниками происшедшего – трусы или смельчаки, мудрецы или дураки, правдолюбцы или лгуны. Питт знал Корнуоллиса – по крайней мере считал, что знает. В его представлении помощник комиссара полиции был немногословным, болезненно честным человеком, вынужденным работать с политиками, не имея никакого представления об их коварстве.

Но суперинтендант не знал, каким его начальник являлся пятнадцать лет назад, когда был еще молодым лейтенантом, которому приходилось делать выбор между смертельной опасностью, всеобщим восхищением и вероятным повышением по службе. Не мог ли тогда этот во всех отношениях достойный человек совершить единственную в своей жизни ошибку?

Сам Томас в это не верил. Подобная ложь оставила бы более глубокий след в жизни офицера. Если бы Джон получил дивиденды от того, что украл у другого человека награду, полагающуюся за смелый поступок, разве это не наложило бы отпечаток на всю его дальнейшую карьеру? Разве не прожил бы он оставшиеся годы, постоянно оглядываясь через плечо, в страхе, что Беквит может рассказать правду? Разве не стал бы он строить защитные укрепления именно против этой угрозы, зная, что такая возможность всегда существует? И разве это не оставило бы след на всем, что бы он ни делал в своей дальнейшей жизни?

И стал бы он рассказывать об этом Питту?

Или он был настолько наглым, что считал, что сможет использовать подчиненного в своих целях, а сам Томас об этом никогда не догадается?

Однако в этом случае внутренняя сущность человека должна была измениться настолько, что суперинтендант отмел эту возможность как несуществующую.

Но тогда необходимо было понять, верит ли шантажист в то, что написал, или же он просто пользуется тем, что Корнуоллис не может ничего доказать?

Если верить помощнику комиссара, Беквит умер. Но, может быть, у него остались родственники, которым он мог рассказать эту историю, – например, сын или племянник? Допустим, во время рассказа матрос слегка прихвастнул и, сам того не желая, оказался в глазах своих близких настоящим героем…

А может быть, у него осталась дочь? Почему бы и нет? Женщины не хуже мужчин могут вырезать буквы из газеты, а уж что касается угроз, то здесь им и вовсе нет равных.

Питт решил, что, пока он находится в Адмиралтействе, ему надо как можно больше узнать о дальнейшей морской карьере Корнуоллиса и о том, что было известно о Сэмюэле Беквите, особенно о его еще живущих родственниках (если таковые имелись) и о том, где они обитают.

Потребовалось приложить еще немало усилий, прежде чем полицейскому выдали очень сокращенную информацию о годах службы его теперешнего начальника, причем только те факты, которые уже были достоянием общественности и которые любой моряк, служивший под его командованием, легко мог наблюдать собственными глазами.

Через два года после происшествия лейтенант был повышен в звании и поменял корабль. 1878 и 1879 годы он провел в Китайских морях, где был отмечен за участие в бомбардировках острова Борнео при рейдах против пиратов.

Через год после этого Джон получил свой собственный корабль. Плавал он в основном в Карибском море, а также принимал участие в локальных стычках с рабовладельцами, которые все еще действовали в Западной Африке.

В 1889 году шеф ушел в отставку, имея боевые награды и незапятнанную репутацию. Дальше шел список кораблей, на которых служил Корнуоллис, и его военных званий. И больше ничего.

Питт сравнил это с карьерой Беквита, которую рано оборвала смерть в море. Беднягу выбросило за борт ударом бруса, сорвавшегося при урагане. Беквит никогда не был женат, а из родственников у него была только сестра, которая в момент его смерти жила в Бристоле. Ее звали миссис Сара Трегарт. В этом же документе был указан ее адрес.

Но Беквит не умел ни читать, ни писать, а письмо было написано достаточно сложным языком и содержало довольно длинные слова.