Долгое время я стоял на четвереньках, раскачиваясь взад-вперед и пытаясь представить себе, что она там делает, спрятавшись в поле как можно дальше от прицепа. Потом я услышал другой голос, мужской, и решил подобраться поближе.

Нашел дырку пошире между стеблями и пролез сквозь первый ряд совершенно беззвучно. Ветра не было, листья и коробочки не шевелились и не шуршали, так что мне вновь пришлось замереть. И набраться терпения. Потом я пролез сквозь второй ряд и стал ждать, когда вновь раздастся чей-нибудь голос.

Долгое время они молчали, и я уже начал беспокоиться, что они меня услышали. Потом кто-то захихикал, вновь зазвучали оба голоса, и снова начался тихий, приглушенный разговор, который я едва слышал. Я растянулся плашмя и оглядел окрестности с земли, где стебли были толще всего, но не было ни листьев, ни коробочек. Я уже почти различал что-то в нескольких рядах хлопчатника от себя, может, темные волосы Тэлли, а может, и нет. Но решил, что я уже достаточно близко к ним подобрался.

Поблизости никого не было. Все остальные — Спруилы и Чандлеры — двигались назад к прицепу. Мексиканцы были далеко, отсюда не было видно ничего, кроме их соломенных шляп.

Хотя я сидел в тени, пот с меня тек ручьями. Сердце колотилось, во рту пересохло. Тэлли прячется в хлопчатнике с мужчиной, делает что-то плохое, а если нет, то зачем им там прятаться? Мне хотелось что-нибудь сделать, чтобы остановить их, но я понимал, что не имею на это права. Я был еще мальчишка, который просто шпионит за ними, вмешиваясь в их личные дела. Я подумал было убраться оттуда, но голоса меня остановили.

А потом рядом появился щитомордник, водяной щитомордник, которых полно в Арканзасе. Они живут около рек и ручьев, но иногда довольно далеко отползают от них, чтобы погреться на солнце и что-нибудь сожрать. Каждую весну, когда мы заняты севом, это самое обычное зрелище — видеть, как они ползут позади плуга или бороны. Они были толстые, черные, агрессивные и ядовитые. Их укус редко бывает смертельным, но я слыхал множество историй об ужасных смертях.

Если такой попадался, его просто убивали палкой, мотыгой или еще чем-нибудь, что окажется под рукой. Они не так проворны, как гремучие змеи, да и не атакуют сразу, как те, но все равно это гнусные и опасные создания.

Этот щитомордник полз вдоль ряда хлопчатника прямо ко мне и был уже меньше чем в пяти футах. Мы с ним оказались буквально лицом к лицу. Я был так поглощен подглядыванием и подслушиванием, что совершенно забыл обо всем остальном. В ужасе я испустил крик, вскочил на ноги и рванул прочь сквозь ряды хлопка.

Мужской голос позади меня произнес что-то более громко, но в этот момент я был больше озабочен змеей. Я упал на землю возле своего мешка для хлопка, надел его лямку на плечо и пополз в сторону прицепа. Когда я удостоверился, что щитомордник остался далеко позади, я остановился и прислушался. Ничего. Полная тишина. И никто за мной не гонится.

Я медленно выпрямился и осмотрелся. Справа, через несколько рядов от меня, повернувшись ко мне спиной, двигалась Тэлли — мешок для хлопка на плече, соломенная шляпа сдвинута набок; она спокойно продвигалась вперед, будто ничего не случилось.

А слева, продираясь сквозь заросли и пригибаясь, как шпион, появился Ковбой.

* * *

По субботам после ленча Паппи по большей части старался найти какую-нибудь причину, чтобы отсрочить нашу поездку в город. Мы съедали наш ленч, потом я проходил через все унижения мытья и отскребывания, а потом он находил себе какое-нибудь дело, потому что хотел заставить нас ждать. То в тракторе что-то ломалось и требовало немедленного ремонта. И он начинал ползать вокруг «Джона Дира» со своими старыми гаечными ключами, без конца рассуждая о том, что следует сделать немедленно для его починки и что надо купить в городе необходимые запчасти.