— Давай, Сикарий… Скорей!

Короткое расстояние, что мне требовалось пройти, устилали разбитые тела чужаков. Не спуская глаз со сферы в центре головы визиря, я бежал прямо к нему.

— За Ультрамар! — Теперь меня было не остановить. — Здесь ты умрёшь!

Добравшись до неприятеля, я оттолкнулся от пола и прыгнул, чтобы провести атаку сверху и получить дополнительный импульс. Отступать было некуда, и я вложил всю свою силу в удар одной рукой. Клинок Бури разделил пополам посох и, даже не замедлившись, погрузился в череп визиря. Я попал точно в середину циклопического глаза и продолжал давить, пока лезвие не прошло насквозь. Обе половинки распались на равные доли с безумно искрящими и бьющимися кабелями. Некрон телепортировался, не успев даже упасть на землю.

С ликующим видом я повернулся к Агемману. Тьма уходила, мой план сработал…

Агемман лежал в луже собственной крови, а рядом священный меч. Вокруг него располагались трупы трёх почётных стражей. Венацион неподвижно растянулся на полу во весь рост.

Беззащитный Калгар оставался без сознания на медицинском столе. Когда я увидел нависшее над ним Нечто, то понял, что этот стол станет для него смертным одром. Меч повис в руке; он будто весил целую тонну. Дыхание отнялось.

— Нет… — выдавил я.

Старый враг повернулся и посмотрел на меня. В его бездонных глазницах я увидел, как рушатся империи, как страшная энтропия обращает всё в прах.

Он вернулся. Позолоченный царь. Моя немезида. Неумирающий с Дамноса. Раздался его жуткий голос:

— Я есть погибель.

Тьма обволакивала меня. Я тонул. Он занёс над Калгаром боевую косу. В его взгляде не было ни жалости, ни сострадания, ни даже злости, а только глубокая непреходящая тоска, которая предрекала конец всему сущему.

Холодный буран вернулся, покрывая коркой льда всё вокруг и погребая меня под слоем снега. Я слышал, как бешено колотятся сердца, сотрясая саму землю. Я сделал вдох, но воздух не попал в лёгкие. Перед глазами плыли чёрные пятна, уходя за край зрения. Я был в гневе, но знал, что погибаю. Пальцы в латной перчатке отпустили рукоять меча, и я почувствовал, как он бесполезным грузом падает куда-то вниз.

Я упал на одно колено, а потом и на четвереньки. Я упрямо продолжал ползти, пока когти роящихся вокруг Освежёванных скребли по доспеху. Поглощённый морем ледяного металла, я ощутил, как кто-то хватает меня за лицо, а затем рукой зажимает мою голову. Один клинок пронзает плечо, другой проходит сквозь спину. Пальцы-ножи протыкали все части моего тела.

Обессиленный, я мог только наблюдать, как боевая коса обрушивается…

Когда покров тьмы целиком накрыл меня, я услышал в отдалении голоса, но принял их за отголоски памяти. Я погиб на Дамносе и вернулся. Однако отсюда уже никак нельзя было возвратиться.

В боку образовалось вызывающее тошноту тепло. Наружу стала проситься тёплая жидкость, от которой на губах появился медный привкус. Меня рвало кровью…

Нет… не кровью. Во рту я почувствовал солёную амниотическую жидкость регенерационной капсулы. Открыв глаза, я обнаружил, что покрыт вязким оздоровительным гелем.

Я выжил? Действительно ли я слышал голоса? Дацей? Он жив? Привёл ли он подкрепления?

Мозг готов был вот-вот лопнуть. Когда органы чувств пришли в нормальное состояние, я ударил кулаком по внутренней поверхности капсулы. Дыхательная трубка открепилась, и я стал тонуть в жиже.

Запирающие механизмы отошли, и я упал животом на пол апотекариона, когда с короткой трелью регенерационная капсула открылась.

Стоя на коленях, я откашливал амниотический рассол, спасший мне жизнь и удерживавший в этом мире.