— Начали.
Первый удар Дацея был нацелен мне в туловище. Мне едва удалось парировать его, как за ним сразу последовал второй выпад, который застал меня врасплох и отколол кусочек от его моего нагрудника. Мы остановились и вернулись в исходные позиции.
— Первое попадание за тобой, брат.
Я старался, но к своей досаде потерпел неудачу.
— Поехали.
Дацей рубанул по нисходящей линии сверху вниз. Я быстро выставил блок и отошёл на шаг назад, приглашая его наступать, что он и сделал, нанеся удар с плеча. Я выставил гарду для защиты и сам провёл выпад, но Дацей без труда отразил его и, воспользовавшись инерцией, крутанул свой клинок по дуге и врезал мне по ключице, заставив меня упасть на одно колено.
Я обливался потом, но Дацей сразу вернулся в исходную позицию, не став подавать руку, чтобы не позорить меня.
— Это уже второй, — с едва заметной ухмылкой произнёс сержант.
Теперь я сгорал от стыда и гнева. Я занял своё место и принял боевую стойку.
— Давай.
В этот раз я резко нырнул под диагональный рубящий удар соперника и выскочил рядом с гардой Дацея. Он повёл меч вниз, ухитрившись сделать блок, и наши клинки столкнулись. Но из-за силы удара его рука с мечом отогнулась назад, и я не преминул воспользоваться этой слабостью, чтобы врезать ему в солнечное сплетение плечом.
Дацей покачнулся и попытался восстановить равновесие, но я продолжил атаку, сперва прибегнув к удару сверху, чтобы взломать его блок гардой, а затем нанеся апперкот по диагонали, который оставил вмятину в нагруднике оппонента, а его самого на полу.
Мы снова начали бой, и в этот раз долго обменивались шквалом ударов, делая ложные выпады и ставя блоки. Наши клинки превратились в размытое пятно стали, и в какой-то миг я почувствовал себя как прежде. После жестокого обмена ударами резким движением я развернул меч и ударил им плашмя по горжету Дацея.
Он схватил ртом воздух, когда клинок оказался возле самой его шеи и предательски звякнул. Я проигнорировал его лёгкий шок и занял свою позицию.
— У каждого по два очка. Поехали.
Пока я повторял заученные движения, а мечи высекали искры, я почувствовал пульсацию прямо за глазами, похожую на сильную головную боль. Словно в черепе кто-то бил в барабан в такт моему сердцебиению.
Тени заволокли арену боевой клетки. Здесь было темно ещё когда я вошёл, но сейчас тьма стала сгущаться. Она сжималась вокруг меня, будто кулак. Как хищник, она подстерегала в тишине, притаившись где-то на границе зрения. Откуда-то издалека холод проник в мои кости.
Боевая клетка растворилась и забылась, когда буран арктической тундры вторгся в моё сознание. У края покрытых изморозью руин лежал покров тьмы. Из чёрной мглы возник враг.
— Я есть погибель…
Лёд под ногами задрожал, словно от стука громадного сердца. Золочёный царь вернулся во всем своём пугающем величии. Мы схлестнулись в поединке; со мной мой Бушующий клинок, злобно потрескивающий в латной перчатке, и имя примарха на устах сродни обнажённому мечу.
Царь размахнулся боевой косой, громадная клинковая часть которой напоминала серп луны, вырванный с небосвода в чернейшую ночь и приставленный к оружию. Лезвия сошлись вместе в каскаде искр и разошлись. На мгновение я сделал передышку, но царю мёртвых она была не нужна — его сущность питалась за счёт некоего древнего разума и приводилась в движение машиной, ради становления которой он отдал свою смертную оболочку. Крупный, непреодолимый, он вмиг вырос надо мной.
— Нет, только не снова! Я — Макраггский Лев. Магистр караула, убийца королей!
С яростью, рождённой из отчаяния и ненависти, я бросился на некрона. Рукоятка его косы сломалась, рассечённая пополам моим мечом, и я накинулся на него, когда он изнурённо поднял руки, чтобы сдаться. |