Возможно, Кругов и не вмешался бы в обычный местечковый рэкет, не касающийся его лично, если бы одной из жертв не оказался худосочный очкарик интеллигентного вида, хозяин подержанной «Вольво» триста сорок третьей модели.

Такую тачку нынче можно было купить буквально за тысячу долларов, но выглядела она вполне презентабельно, и рэкетиры планировали снять с ее хозяина приличный навар. Продырявив ей колесо, тройка «охранников» дождалась хозяина и, видя его полную беспомощносгь, дошла в своих «предложениях» до угроз. В этот момент к ним и подошел Кругов, возникнув рядом неожиданно и бесшумно.

— Проблемы, молодые люди?

Троица отпрянула, шаря глазами по сторонам, но быстро успокоилась, обнаружив, что подошедший мужик в джинсах и футболке один.

— Шел бы ты, паря, на позорище, — прогудел крупногабаритный молодой человек в шляпе. — Не вмешивайся не в свое дело.

Словцу «позорище» Егор не удивился, на местном наречии оно означало «зрелище», а его применение в разговоре двадцатилетними, или около того, парнями говорило о преемственности юным поколением культурного наследия и традиций отцов, однако хамства полковник не прощал ни старым, ни малым, поэтому сказал, приятно улыбаясь:

— Во‑первых, я не лишний, а охранник стоянки. Во‑вторых, я видел, как вы пробили колеса не только у этой машины, но и двух других. В‑третьих, чтобы не доводить дело до разборок в милиции, предлагаю тихо‑мирно заплатить клиенту за порчу колеса сто баксов. Подходит сумма? Или вас поставить на счетчик?

Молодые люди озадаченно переглянулись. Известие о том, что стоянка охраняется, оказалось для них неожиданным. Самый старший из них, тот, что носил шляпу, он же самый здоровый и сильный, с толстой шеей борца, оценивающе прошелся взглядом по фигуре Крутова и сунул ему под нос ладонь.

— А документы есть, дядя, что ты охранник? Покажи.

Погрузив палец в его солнечное сплетение и проводив падение бугая глазами.

Кругов повернул голову к оцепеневшим подельникам главаря.

— Так как насчет документов? Показывать или не надо? Платить будем?

— Будем, будем, — торопливо закивал головой очнувшийся черноволосый рэкетир, в то время как его напарник собирался дать деру, и Крутов ловко поймал его за ремень.

— Не спеши, малыш. Мы еще не пришли к консенсусу.

— А? — вытаращился юнец.

— Родители есть?

— Есть… мама, отец… не работает…

— А ты, значит, единственный кормилец в семье? Молодой человек с тоской оглянулся и схватился было за карман, где у него лежал нож с выстреливающимся лезвием. Егор, отобрав нож, решил воспитательную беседу отложить на другой раз.

Взял деньги — две купюры по полсотни долларов, сказал наставительно, отпуская молодых людей:

— А теперь чтоб я вас здесь больше не видел! Замечу — покалечу! Забирайте своего пахана и объясните ему ситуацию популярно.

Парни помогли бугаю в шляпе подняться и, ковыляя, скрылись за магазином хозтоваров. Крутов сунул деньги обомлевшему хозяину старой «Вольво».

— На починку.

— С‑спасибо… н‑не надо… — заикнулся было очкарик, но Кругов уже шел прочь, удивляясь в душе тому, что его потянуло пресечь бандитскую акцию, восстановить справедливость в масштабе автомобильной стоянки. Вспомнился вдруг Панкрат Воробьев, предводитель «дорожных мстителей», бывший майор службы внешней разведки, пострадавший от разряда психотронного генератора во время атаки на лабораторию. Захотелось увидеть его, поговорить, справиться о здоровье, узнать о планах на жизнь, но Панкрат остался в Ковалях, на родине Крутова, где его принялась выхаживать Лида, сестра Егора, и о дальнейшей судьбе майора он ничего не знал.