– Видно, ничего не получится, – взгрустнул Мирон. – Их надо и солить, и сушить долго, а потом уже коптить. Да и ветер относит дым в сторону. Выходит, что мы сами портим мясо. Лучше испечь на угольях, дольше сохранится.

– И высушить, – добавил Виктор.

Сняли окорока и принялись за дело. Сразу выяснилось, что сушить нельзя, так как нечем разрезать на тонкие куски. Принялись печь, и к ночи в шалаше было уже множество испеченных кусков мяса.

Мирон даже додумался до нового усовершенствования. Так как соли, оставшейся еще у них, не могло хватить, чтобы засолить все запасы, он сделал немного соленой воды и смочил мясо в этом рассоле.

Мясо разложили в пустом хлевике, на жердочках, так, чтобы куски не соприкасались друг с другом. Провозились до самого вечера. Когда улеглись спать, Виктор вспомнил:

– А о пчелах-то и забыли!

– Завтра утром пойдем, – сонно пробормотал Мирон.

И уснули.

На следующее утро встали пораньше. Взяли один из горшков, нагребли в него углей и пошли за медом. Под деревом развели огонь. Но как выкурить пчел из дупла, находящегося довольно высоко?

– Я полезу туда, а ты мне подашь зажженный мох, – предложил Виктор.

– Найти бы хорошую жердь, с земли сунуть, – сказал Мирон. – Спокойнее было бы, да и тебе не пришлось бы страдать.

– Дело придумал, – согласился Виктор. – Давай поищем.

Они выломали подходящую орешину, прикрепили к ней комок мха, зажгли и просунули в дупло. Как загудело в нем! Хлопцы сейчас же отбежали в сторону и долго не смели подойти снова: разозленные пчелы летали вокруг и, по-видимому, вовсе не собирались покидать это место. Наконец друзья вынуждены были оставить их, чтобы прийти в другой раз. Перед уходом Мирон сунул в дупло еще комок горящего мха, хотя и был наказан за это: две шишки от пчелиных укусов вскочили у него на лице.

Оставили горшок возле дерева, а сами пошли на обследование. Опять началась такая же трудная и безрезультатная работа. Часа четыре они бродили около болота, а вернулись, как всегда, ни с чем. По дороге еще раз навестили пчел. На этот раз тут было уже тихо. Лишь кое-где жалобно звенели одинокие пчелки.

Виктор с трудом вытащил соты из дупла. Добыча оказалась бедной.

– Этого и следовало ожидать, – сказал Мирон. – Нового меду они не могли еще насобирать, не успели. Здесь только прошлогодние остатки.

– Спасибо и за это. Добрый стакан наберется, – ответил Виктор, облизывая пальцы.

– Теперь мы живем! – радовался Мирон, когда они шли домой. – Если смешать с медом, например, липовые листья, то получится такое кушанье, от которого и дома никто не отказался бы. После мяса в самый раз.

– Погоди радоваться, – усмехнулся Виктор, – может, еще взбесишься.

– Почему?

– Уже забыл? А вдруг этот мед с той азалии?

– Ну, нет. Столько не наберут.

– Если не совсем, так малость ошалеешь.

Продолжая шутить, они весело шли к дому, не думая о том, что их может там ожидать.

А когда пришли, увидали такую картину, от которой даже в глазах потемнело: обглоданные кости, разрушенный хлев и следы зверей…

У Мирона чуть горшок не выпал из рук, а Виктор забегал и закричал, точно кто укусил его.

– Ах, проклятые! Кто это мог наделать?

– Мы забыли, что, кроме нас, в лесу есть и другие жители: лисы, волки, дикие свиньи, – уныло сказал Мирон. – Это их работа.

Виктор начал приглядываться к следам.