|
Видать, мародеры в спешке ее не заметили. Через минуту сталкер довольно вертел в руках прекрасный, почти новый швейцарский SIG П-226 — оружие, любимое спецназом миротворцев. Он привык к «Макарову», но было бы глупо бросать хороший ствол, который можно легко унести с собой. Ведь лишнее оружие вполне может спасти тебе жизнь, и это не говоря о том, что за него можно выручить неплохие деньги — как за «кровь камня», а то и «огненный шар». Прицепив кобуру к поясу, он жестом сообщил Игорю — мол, все, уходим. А спустя полчаса, после того как городок остался позади, произошла новая неприятная встреча — на этот раз уже с четвероногими обитателями этих мест. Игорь еще только тупо смотрел на отметку ПДА, сигнализирующую о наличии впереди мутантной фауны, когда на лесную прогалину выскочило, взрывая землю острыми копытами, создание, похожее на какого-то коротконого горбатого бычка, серо-черное и косматое. Игорь встал как вкопанный. Существо, опознанное им как припять-кабан, было в холке чуть ли не с него ростом. Россыпь клыков почти по двадцать сантиметров, торчавших из широкого лягушачьего рта, крошечные белесые глазки. Игорь вспомнил, что кабаны вроде как плохо видят… но, как говорят, носорог тоже плохо видит, но при его весе это не его проблема… Огромный секач, весом не менее шести центнеров светлого окраса, рычал, подбрасывая массивный зад. Над горбом шевелились уши-лопухи. Игорь стоял замерев и смотрел на хрипло дышащего исполина, а в голове вертелся виденный в свое время телесюжет насчет того, как после прорыва Периметра семейка вот таких вот кабанчиков заскочила в элитное охотхозяйство, где, распугав всех, кого можно, и загнав егерей на деревья, растерзала и сожрала четырех медведей, предназначенных для охотничьих забав больших начальников. …Кондор знал, что в Зоне каждая тварь опасна — хотя и по-своему. Припять-кабан, кроме силы и мощи, совмещенной с весом до тонны, обладал несколькими неприятными особенностями. Например, от его дикого предка ему достался своеобразный кабаний панцирь — слой жесткой щетины, толщиной в пять-десять сантиметров, слипшейся от застарелой грязи. Ему приходилось видеть вытащенные из трупов матерых секачей пули, засевшие в калкане или потерявшие силу и сплющившиеся о кости, не пробив. К тому же скотина эта была на редкость живучей — покойный Рогач как-то с изумлением рассказывал, как самолично вырезал из кабаньего сердца пулю от карабина калибром 7,62 мм — мутант прожил с ней не один год. И вот теперь представитель этого вида местной жизни смотрел на Игоря, прикидывая, видимо, можно ли им пообедать? Он стоял под елкой и хрипел. Кондору была не очень видна башка зверя, и он решил стрелять в лопатку — тем более что, бывало, пули рикошетили от скошенного черепа. Прицелившись, он экономно послал в копытного три пули. Горб окрасился кровью, но кабан не упал, а с храпом ринулся в его сторону. Кондор подавил мгновенный импульс бросить АК и кинуться к ближайшему дереву. Не добежав метров десяти до него, секач остановился как бы в раздумье — и тут Игорь дал очередь. Дал вслепую, от бедра, но по счастливой случайности угодил не в Кондора, а в кабана. Того качнуло, но он продолжал стоять, громко хрипя, и лишь спустя секунд двадцать упал на передние ноги… Потом встал и вновь упал на задние, снова встал и лишь после этого с шумом рухнул всей тушей. |
