– А кто же, по-твоему, убийца?

– В смысле, кого я подозреваю на этот раз?

Юн улыбнулся:

– Ну да.

Харри потер шею.

– Я уже дважды поднимал тревогу, Юн. Когда в третий раз кричишь «Волк!», тебе больше не верят. Так что теперь мне надо знать наверняка.

– А почему ты пришел ко мне, Харри? Почему не к кому-нибудь из начальства?

– Потому что ты можешь кое-что выяснить тайком. Так, чтобы никто не узнал.

– Чтобы никто не узнал?

– Знаю, звучит подозрительно. И знаю, тебе есть что терять – и больше, чем остальным. Но кроме тебя, Юн, мне никто не поможет. Ну как?

Юн пристально на него посмотрел:

– Это поможет найти убийцу, Харри?

– Надеюсь.

18

Неприятность и прогулка по парку

– «Браво», прием!

Щелчок.

– Рация работает как надо, – крикнул Лебье. – Как у вас?

– Нормально, – ответил Харри.

Он сидел на заправленной постели и смотрел на фотографию Биргитты на ночном столике. Фотографию с конфирмации. Такая юная, серьезная и непривычная – с кудряшками и без веснушек, которых, конечно, не видно из-за того, что фотографию передержали при съемке. Биргитта плохо получилась на этой фотографии. Она говорила, у нее есть и другая, которая может поднять настроение в трудные дни – мол, все не так плохо.

– Какой план? – крикнул Лебье из кухни.

– Через пятнадцать минут она выйдет из «Олбери». Там ребята закрепляют на ней передатчик.

– Ее довезут до Дарлингхерст-роуд?

– Нет. Мы не знаем, где именно сейчас Уайт. Он может увидеть, как она выходит из машины, и что-то заподозрить. Она пойдет пешком от «Олбери».

Послышался голос Уодкинса:

– Все отлично. Отсюда можно незаметно наблюдать за ними. Мы все время будем видеть девушку, Хоули. Где ты, Хоули?

– Здесь, сэр. Я услышал. Отлично, сэр.

– Как рация, Лебье?

– Контакт, сэр. Все на местах. Можно приступать.

Харри снова и снова все взвешивал. Находил «за» и «против». Спорил сам с собой. Пробовал смотреть под разными углами. И наконец решил: пусть думает что ей угодно, считает это банальностью, ребячеством, хитрой уловкой. Развернул принесенную им дикую красную розу и поставил в стакан на ночном столике, рядом с фотографией.

Потом задумался. Вдруг ее это будет раздражать? Что, если Эванс Уайт, увидев розу рядом с кроватью, станет задавать вопросы? Он осторожно потрогал шипы. Нет. Биргитта, наоборот, почувствует его поддержку, это придаст ей сил.

Он посмотрел на часы. Восемь.

– Эй, пора начинать! – крикнул он в гостиную.

Что-то было не так. Харри не слышал, что они говорят, но до него доносилось потрескивание рации в гостиной. Слишком часто. Все знали, что им делать, и если бы все шло по плану, так часто переговариваться было бы ни к чему.

– Черт, черт, черт! – выругался Уодкинс.

Лебье снял наушники и повернулся к Харри.

– Она не появляется, – сказал он.

– Что?

– Ровно в восемь пятнадцать она вышла из «Олбери». Оттуда до Кингз-Кросс не больше десяти минут ходьбы. Прошло уже двадцать пять.

– Кажется, вы говорили, что все время будете за ней следить!

– Начиная с места встречи. Раньше нельзя…

– А микрофон? Когда она выходила, на ней уже был передатчик.