Лезгинка — танец дружбы и победы. Она начинается медленно, танцующие движутся как бы неохотно, но вот ритм становится быстрее, а барабаны начинают бить неистово и страстно. Тогда к женщинам присоединяются мужчины, окружая их и оттесняя назад.

Было любопытно смотреть на сверкающие в свете факелов кинжалы, страстные горящие глаза танцующих мужчин и пламенные взгляды подведенных тушью женских глаз, виднеющихся из-под чадры.

Народные танцы созданы для того, чтобы возбуждать в человеке его жизненную энергию. Глядя на огромное количество восторженных зрителей, лорд понимал, что лезгинка удалась. Он аплодировал вместе со всеми и, только когда начались танцы с кинжалами, вернулся в свою комнату. Устав за целый день, лорд быстро заснул, а барабанный бой еще долго продолжался, и в темноте раздавались страстные выкрики воинов…

Рано утром Хоукинс разбудил своего хозяина.

— Вам понравились вчерашние танцы? — спросил его Этелстан.

— Мне еще и не такое приходилось видеть, милорд, — недовольно буркнул Хоукинс.

— Узнали что-нибудь интересное?

— Только то, что рассказал вам вчера, милорд: имам теряет многих сподвижников. По-моему, победа русских не за горами.

Лорд Этелстан придерживался того же мнения, но почему-то ему вдруг стало жаль Шамиля. Вот уже двадцать лет легендарный имам держал русских в страхе и вынуждал их терять на Кавказе людей, пушки и время, вместо того чтобы использовать их там, где Россия могла противостоять интересам Англии. С точки зрения англичан, Шамиль был очень ценным человеком, хотя они ничем ему не помогли. Для русских он был постоянным шипом в теле, и лорд не раз задумывался, как обойдутся с полководцем, когда войска его будут разгромлены.

Однако пора в путь!

Лорд простился с имамом, и тот обещал сопровождать его часть пути — честь, оказываемая особо почетному гостю.

Лорд Этелстан знал, что Шамиль, несмотря ни на что, все еще надеется получить помощь от англичан, и на этот жест вежливости ответил несколькими дежурными любезностями.

Они направились во двор, где их уже ждали лошади. Шамиль, как всегда, был очень просто одет в черное, но его конь красовался в ярко-красной кожаной попоне. Их вышел проводить весь сераль, и лорд впервые увидел детей княгини Анны и ее сестры, маленьких Чавчавадзе, бегавших вокруг Шамиля, путающихся под ногами лошадей и говорящих с имамом на каком-то непонятном языке.

Имам вскочил в седло и, направив лошадь к воротам, перешел на галоп.

Лорд Этелстан видел, что в трех скалах перед Большим Аулом пробиты низкие ворота, в которые всадник, даже пригнувшись к шее коня, вряд ли мог проехать беспрепятственно.

Шамиль, не замедляя шага, приблизился к воротам, молниеносным движением выскочил из седла и, свесившись, прижался к боку коня. Проскочив таким образом одни ворота, он тотчас же снова вернулся в седло и проделал этот же трюк перед следующими воротами.

Это было потрясающее зрелище! Имам на прощание продемонстрировал такое виртуозное владение искусством верховой езды, что лорд и его люди наблюдали за ездоком с восторгом и изумлением.

Через некоторое время, окруженные мюридами с черными знаменами, они выехали из аула.

После прощания с Шамилем лорду и его людям снова предстояло тяжелое путешествие по крутым утесам, оврагам, пересеченным бурными горными реками. Их поджидали те же опасности, что и по пути в Ведено, когда они спускались на тысячи футов в темные ущелья и снова поднимались на, казалось, непреодолимые кручи, чтобы выбраться к вьющейся по склону горы тропинке, едва ли шире овечьей тропы.

К полудню появилось неяркое солнце, ветер стих, и заметно потеплело.

Теперь они двигались на юго-запад, и лорд Этелстан с удовольствием отметил, что в Грузии наконец-то наступает весна и тают снега.