Но этого не случилось. Армия успешно прошла мимо Божанси и Менга, достигла вражеских бастионов, что окружали Орлеан с запада, и на глазах у англичан, засевших в восточном бастионе Сен-Лу, подошла к Бургундским воротам.

Город вздохнул спокойно.

Но чуть раньше, 4 мая, в Орлеан со своим отрядом вернулся Орлеанский Бастард.

Жанна обедала в доме де Буше, когда ее запыхавшийся интендант распахнул дверь:

– Жанна, вернулся Бастард, он велел передать тебе, что на помощь англичанам идет с войском и обозом продовольствия Фастольф! Они уже вблизи Жанвиля!

Жак де Буше и его супруга переглянулись – это известие было скверным, очень скверным!

Жанна выбежала из дома, и уже через минуту мчалась в ставку Орлеанского Бастарда.

– Бастард! Послушай, Бастард! – выкрикнула она, врываясь к нему, только что севшему обедать. – Я говорила – со штурмом бастилий англичан медлить нельзя! Если Фастольф успеет раньше нас – будет худо!

– Время еще есть, – возразил капитан, пригубливая вино, – Жанвиль в тридцати лье от Орлеана. – Он кивнул на стол. – Составишь мне компанию?

– И вот что, Бастард, – не слушая его, горячо продолжала Жанна, – именем Божьим повелеваю тебе сразу же сообщить мне, как только Фастольф будет близко от нас. Не сносить тебе головы, если я об этом не буду знать вовремя!

– Можешь не сомневаться, Жанна, – принимаясь за жареную рыбу и овощи, улыбнулся Орлеанский Бастард, – ты узнаешь об этом первая.

Она рывком села на постели, плохо соображая, что с ней и где она. Орлеан, дом Жака де Буше… С улицы доносились взволнованные голоса, кто-то рыдал. Голос! – это он разбудил ее! Жанна вскочила с постели, выглянула в окно. Что-то было не так! Она вбежала в соседнюю комнату, смежную, где расположился Жан д’Олон, ее оруженосец. Криком она разбудила его – он вскочил как ошпаренный.

– Что? Что случилось?!

Но следом она уже будила своего пажа.

– Вставай, Луи! – Тот протирал заспанные глаза. – Если была пролита французская кровь, а я не знала об этом, тебе несдобровать!

Вбежала заспанная хозяйка. Луи де Кут помчался готовить лошадь, а все остальные, включая Жака Буше, тоже плохо что понимавшего, принялись облачать Жанну в ее доспех. Проворнее всех оказался д’Олон: ремешки, застежки, пряжки легко слушались его пальцев – он был не новичок в этом деле!

– Что я должна делать? – твердила она. – О, Господи! Идти на Фастольфа или штурмовать бастилии? Господи…

Жанна выбежала из дома, конь уже дожидался ее. Пока д’Олон занимался своим панцирем и ему неумело помогали слуги де Буше, Луи де Кут влетел в дом, схватил знамя Жанны и просунул его в окошко своей госпоже.

Она почти вырвала его и, перехватив древко, пришпорив коня, выкрикнула:

– Догоняй меня, д’Олон!

– Да, сейчас! – выкрикнул оруженосец и рявкнул на де Кута. – Помогай, сорванец! Быстро!

Она неслась через весь Орлеан – с белым знаменем, всполошенная, полная огня – от ворот Ренарских к Бургундским воротам.