По громадному экрану под героическую музыку побежали титры. Таня сосредоточилась: в смонтированном виде она еще не видела этот фильм, и ей было интересно, что же получилось.

А получилось неплохо — если отключиться от хрестоматийного сюжета и дурацких диалогов. Актеры блистательной игрой вытягивали фильм. На фоне звезд и сама Таня смотрелась неплохо. Особенно удалась ей сцена с Ульяновым-Лениным (Таня про себя улыбнулась нелепому каламбуру). В ней было и напряжение, и убедительно переданная упертость, непримиримость обоих персонажей, готовых идти к светлым своим идеалам через всенародное горе.

Потом она стала уставать и почувствовала голод. Сосед — в темноте она не разглядела, кто именно, — зашуршал шоколадной оберткой. Чуть скрипнули половицы, и в осветившемся проеме она заметила чью-то спину. Это мысль! Выждав для приличия несколько минут, Таня поднялась и, одарив лучезарной улыбкой широкоплечего мальчика в смокинге, охранявшего ложу, выплыла в коридор. Покурила в роскошном дамском туалете, съела в боковом буфетике бутерброд с черной икрой за семнадцать копеек, захотела взять второй, но, поймав на себе бдительный взгляд очередного мальчика, засмущалась, вернулась в ложу и стала досматривать кино…

— Вот ведь петух проколотый! — в сердцах высказалась Таня, эффектно бросив трубку.

Шеров, сидевший в глубоком кресле, поднял на нее насмешливые глаза.

— Что за словечки, а? Юность бурную вспомнила?

— Да ну его, сволочь!

— Не захотел помочь родной сестре? — участливо спросил Щеров.

— Это бы ладно, — сказала Таня. — Я бы, может, тоже не стала ему помогать. Главное, что он не хочет отдать мне мое, хотя и знает, что это мое. И данное слово назад берет. Я такого не прощаю никому.

— И теперь прикидываешь, как его получше прищучить?

— Да, прикидываю.

— Знаешь, — сказал Шеров, — я тут невольно все твои разговоры слушал, и наметился у меня один вариантик, как братца твоего примерно наказать. Только мы его оформим как интеллектуальную игру, вроде теста для тебя. Я дам тебе две наводки, а до остального ты додумаешься сама. Если не додумаешься, я подскажу, только тогда пять тысяч с дачки — мои. Согласна?

У Тани загорелись глаза. Такими штучками она с детства увлекалась.

— Согласна. Но если додумаюсь, то столько же сверх цены — мое.

— Ладно… Наводка первая. Ты звонила в четыре места. В связи с этим ты задашь мне один вопрос, на который я в состоянии дать совершенно точный ответ. Подумай, какой вопрос ты мне задашь. Даю три минуты на размышление. Пойду помогу Архимеду заварить еще кофе, а ты пока думай.

Он вышел, а Таня закурила и сосредоточилась. Так.

Она звонила в четыре места. Домой, Огневу, Квасову и… А, собственно, куда? Откуда с ней разговаривал Никита? Пожалуй, это и есть тот самый вопрос. Она встала, потянулась и вышла на кухню. Шеров действительно возился с кофе.

— Ты что тут? — спросил он.

— Вопрос готов, — сказала Таня. — Куда я звонила в четвертый раз? Правильно?

— Умница! — воскликнул Шеров. — Чтобы прищемить зверю хвост, сначала надо узнать, где этот зверь сидит… Теперь ты последи за кофе, а я позвоню одному знакомому и узнаю ответ. Номер ты записала?

— Да. Последний на листочке. Листочек на столе.

— Кстати, можем добавить интересу. Пока я буду узнавать, ты хорошенько вспомни содержание всех разговоров и напиши на бумажке свой вариант ответа. Я приду сюда, и мы поменяемся бумажками. Если совпадет — получишь лишний балл.

— Маловато будет, — усмехнулась Таня.