— Давай! — зашипела коротышка, обращаясь к подруге. — Собери свое добро, и живо отсюда! — Сама она уже наполовину влезла в купальный костюм.

Высокая с трудом натягивала на себя одежду.

— Господи, да он же убьет нас! Ты что, спятила?

Санни продолжал вопить при каждом вздохе. Коротышка зашла сзади и вновь его ударила, на этот раз врезала ногой по почкам. Он взвыл и потерял сознание. Девушки убежали.

Через некоторое время он пришел в себя, но боль была невыносимой. Пару раз его вырвало, и только через полчаса он сумел встать на ноги. Эти суки забрали его плавки, но ему удалось найти майку. Он был весь в земле оттого, что повалился навзничь, и теперь попытался помыться, насколько это возможно, пивом. Медленным шагом, ощущая дикую боль, он двигался по тропинке. Нужен был лед, но его пугала сама мысль приложить его к яйцам. В нескольких футах от ограды кончился лес, и он увидел, что паршивки повесили его плавки на забор.

День клонился к закату, но людей было еще много. Он проклинал этих девок за то, что поставили его в столь унизительное положение. Подождал еще полчаса, улучил момент, когда никто не смотрел в его сторону, рванулся к ограде, сорвал с нее плавки и устроился за деревом, хныча от нестерпимой боли, но все же в итоге справившись с плавками. Пролез через забор, вернулся к бассейну и, прихрамывая, опустился в холодную, родниковую воду. Она получше льда не даст яйцам распухнуть!

Через несколько минут ему стало значительно лучше, теперь он мог ходить, не прихрамывая. Завернувшись в одеяло, чтобы не демонстрировать следы ударов по почкам, он отправился в раздевалку и оделся. Санни думал, как отыскать этих девок, но он понятия не имел, откуда они, на какой машине приехали и как их зовут. Все еще чувствуя тошноту и дрожа от злости и унижения, он резво вскочил в машину и поехал через Сосновую гору в Делано. В отделении для перчаток у него была пинта виски, и он стал жадно пить.

Вернувшись в общежитие, он прошел к себе в комнату через черный ход и повалился на кровать. Остаток дня он проспал тревожным сном, то и дело просыпаясь и прикладываясь к бутылке. Злость, как раскаленный металл, остыла и превратилась в нечто холодное и твердое, и внутри стало рождаться грозное и зовущее чувство. А когда стало темнеть, он вспомнил, что наступает субботний вечер. Тогда он встал, раздобыл еще одну пинту виски и, все еще одетый в джинсы и майку, поехал в участок.

Когда Санни вошел в служебное помещение, Чарли Уорд дремал, положив ноги на стол. Санни выбил из-под него стул, отчего тот, сделав в воздухе сальто-мортале, полетел в другой угол комнаты.

— Господи, Санни, — простонал Чарли, поднимаясь на ноги, — так с перепугу и обосраться можно!

— Скажи спасибо, что это всего-навсего я, а не кто-нибудь из членов городского совета!

— Ну, в конце концов, ничего пока не случилось.

— Так вот, поднимай свою жопу и залезай в патрульную машину. Мы с тобой сделаем так, чтобы что-нибудь случилось.

Глава 16

Маршалл и Энни Паркер задержались в церкви еще на несколько минут после того, как ветераны свернули свой субботний пикник и разошлись. Маршалл прошелся граблями по участку, а Энни проверила, не осталось ли на земле бумажных пакетов или стаканчиков. Поскольку мероприятие проходило на церковной земле, о бутылках можно было не беспокоиться. В Делано они приехали на закате, тесно прижавшись друг к другу в машине.

— Эта неделя была для нас удачной? — спросил Маршалл.

Энни улыбнулась.

— Еще бы! Ты ставил кольца, да еще Смитти заплатил по счету. Приход составил почти двести долларов, а если вычесть текущие расходы, то наших сто пятьдесят.