Первым сдается безымянный щуплый блондин, стоящий справа от Джексона — Сайк.

— Сэр, это не то, что вы подумали, сэр! Я…

— Заткнись! — рявкает Рэйзер, и солдат вздрагивает. Медленно наклонившись, он кладет оружие на пол. Его примеру следует второй, черноволосый крепыш Новиков. Джексон все так же стоит напротив, стискивая рукоять излучателя. На скулах играют желваки.

— Джексон! — я стараюсь говорить спокойно. Получается плохо. — Тебе особое приглашение нужно?

Наконец, ломается и он. Положив ствол, рядовой разгибается, и немигающим взглядом смотрит на меня. В его глазах — ненависть.

Я тяжело вздыхаю. Надо. Не хочется — но надо. Иначе конец авторитету сержанта Таверовского. А сержант без авторитета в разгар боевых действий — не сержант, а ходячий труп в сержантском звании. С большой, оплавленной дырой в спине.

Сделав два шага вперед, я коротко, без замаха, вбиваю приклад в лицо Джексона. Что-то хрустит, брызжет кровь, Джексон валится на колени. Ударом колена я ломаю ему нос, а когда рядовой падает набок, добавляю ботинком под дых. Все. Достаточно.

— Встать, мясо! — орет Рэйзер. Джексон кривится, но поднимается. В его глазах больше нет ненависти, один лишь страх. Кажется, только сейчас он понимает, в какое дерьмо вляпался.

— Вы, двое! — Рэйзер поворачивается к рядовым. — взяли это мясо — и к капитану. Расскажете ему, как вам, имбецилам, хватило ума напасть на сержанта. А я проконтролирую. Выполнять!

Бойцы меняются в лицах. Нападение на сержанта в боевой обстановке — это трибунал. А так как никто не будет сейчас возиться с тремя придурками, расстреляют их, скорее всего, на месте.

— Отставить, — тихо говорю я, сам себя не слыша за стуком в висках. — Окажите, если надо, помощь рядовому Джексону, и валите к своему взводу. Потом поговорим.

На этот раз дважды повторять не требуется. Троица удаляется к выходу. Проходя мимо меня, Джексон поворачивается и шепчет:

— Спасибо, сэр.

Я лишь морщусь. Когда бойцы покидают закуток, меня пихает в бок Рэйзер.

— Ты чего? Эти придурки в тебя стрелять хотели, а ты их просто отпустил?

Я пожимаю плечами.

— Сегодня и так слишком много наших полегло. Хватит.

Рэйзер морщится.

— Какой же ты все-таки мягкотелый, Алекс!

— Отвали, — бурчу я, и подхожу к девушке, немного пришедшей в себя и жмущейся в угол.

— Вставай, — я протягиваю ей руку, собираясь помочь. — Идти можешь?

Вместо ответа она шумно собирает слюну и смачно плюет мне в лицо. Дерьмо!

Да пошли вы все!

Выпрямившись, я вытираю слюну перчаткой, и иду к выходу, обтирая на ходу перчатку о стену.

— Капрал, отведите пленную к остальным, — устало командую я, и удаляюсь под гомерический хохот Рэйзера.

Как же меня все это задолбало!

* * *

Вынырнув из воспоминаний, я невольно коснулся лица, будто вытирая с него слюну. Скайлер потупилась и немного покраснела.

— Тогда я была совсем дурой, и не сказала «спасибо», — тихо проговорила девушка. — Решила сделать это сейчас.

— Всегда пожалуйста, — пробурчал я, не очень понимая, как себя вести.