Какой энтузиазм, какие манифестации, какой дух народности, какое единодушие в чувствованиях и в особенности какое непоколебимое решение – скорее умереть, нежели допустить возвращение герцога! Сколько раз я ни заговаривал в различных местах о возвращении Франциска V, я постоянно слышал в ответ: piuttosto morire (лучше умереть!), и в тоне этих слов слышалось столько истины…

Говоря без всяких прикрас, я должен вам сказать, что, проведши несколько часов в Модене, я убедился в нравственной невозможности возвращения герцога, – разве только он будет восстановлен сильною армиею (если подобный образ действий требуется видами европейских держав). Но упрочение его на троне все-таки невозможно, как только эта армия выйдет из Италии.

Предметом всех разговоров в кафе, на гуляньях, в театрах, в частных собраниях – служит здесь уже не возвращение герцога – здесь все мужчины, женщины и дети давно решили, что все пойдут на смерть, чтобы только воспрепятствовать этому, – предмет общих разговоров составляет присоединение к Сардинии, которого желает единодушно вся нация. Если это соединение не состоится, жители считают возможною одну только меру – повальное переселение в Сардинию.

Но, оставляя в стороне выражения воли народной, протестации и адресы, беспрерывно возобновляемые, я скажу вам об одном деле, поднятом временным правительством. Дело идет об открытии некоторого рода процесса с Франциском V. Особая комиссия будет наряжена для разыскания в архивах доказательств злоупотреблений власти, совершенных Францисками IV и V, последними принцами из дома Эстов. Эти следственные разыскания будут служить основанием для обвинительного акта герцога пред европейскими державами.

Герцог, однако же, не потерял присутствия духа. По достоверным известиям, он намерен возвратиться в Модену силою. У него в распоряжении находилось, по известию в «Patrie»,[10 - «Patrie» – французская консервативная еженедельная газета, основанная в 1841 году.] до 5000 человек. По другому известию, герцог моденский, не имеющий недостатка в деньгах, навербовал себе до 7000 наемников, которых называет «армией Эстов». В Модене считается хорошо вооруженных людей до 10 000, и они твердо решились сопротивляться до последней крайности.

27 (15) июля Фарини, бывший чрезвычайным комиссаром сардинским в Модене, сложил с себя это звание и вслед за тем избран был диктатором. Принявши это избрание, Фарини немедленно объявил, что он намерен приступить к непосредственному созванию народных комиций для рассуждений об установлении правительства, а между тем обещал заботиться об усилении вооружений и вообще военных сил страны.

Вскоре потом обнародованы и правила выборов: избирателями признаны все граждане, достигшие 21 года и умеющие читать и писать; число депутатов – 73.

16 августа и в Модене открылись заседания Национального собрания, и Фарини сложил с себя диктатуру. – То же самое и в Легатствах.[11 - Легатства – области, управлявшиеся наместниками папы римского.] Они решили как можно поспешнее формировать свою армию, которая могла бы защитить их от восстановления папского владычества французскими или швейцарскими штыками. – Быть может, они и устояли бы против одних швейцарцев, но швейцарцам в случае надобности помогут французы или пошлют помогать австрийцев.

Вообще папским владениям угрожает еще большая опасность со стороны всех друзей порядка, нежели остальным герцогствам. Вопрос жизни и смерти для Легатств – избавление от власти папы, а не присоединение к Сардинии; так ли, иначе ли их бы устроили, – лишь бы отделили от папы, – они были бы довольны.