— Вы не… — начал майор.

Стрелок вынул приглашение принца и, не разворачивая, помахал у носа майора:

— Повеление Его Царственного Высочества!

— Как ваше имя, вы сказали?

Шарп ухмыльнулся. Приятно порой быть «тем парнем, что взял Орла».

— Я отбил его у лягушатников.

— Шарп?

— Да-да, тот самый.

Кровь бурлила в жилах Шарпа после разговора с Джейн. Он победит! Она согласилась стать его женой, и её согласие было знаком благоволения судьбы, залогом его сегодняшнего успеха!

Майор колебался. Он отвечал за трофеи головой. С другой стороны, один из трофеев требовал по распоряжению самого принца человек, которому вся Англия была обязана первым Орлом. Майора-трофейщика смущало несоответствие между тиснёной золотом бумаги в руке стрелка и его ветхой униформой. Сомнения майора были написаны у него на физиономии, и Шарп доверительно пожаловался:

— Прихоть Его Величества. Хоть в лепёшку расшибитесь, ребята, мол, а будьте с Орлом!

Удачный ход. Прочее майор домыслил сам:

— Так это ваши солдаты?

— Да.

— Ага, потому-то и видок у них затрапезный. Вроде, как прямо с поля боя где-нибудь в Испании, да?

— Точно.

— Ну, другое дело. Берите, конечно.

Майор распорядился, и Шарп получил своего Орла. Древко, прохладное и гладкое, смотрелось голо без положенного знамени. Сегодня Орлу суждено было снова вести за собой солдат.

Шарп подъехал к Джейн и наклонил к ней штандарт:

— Этой птички Наполеон уж точно касался.

Девушка провела пальцами по согнутому крылу:

— Вы захватили этого Орла?

— С Патриком. Эй, Харпс!

Шарп передал штандарт ирландцу, и Харпер, сопровождаемый офицерами из Фаулниса, торжественно пронёс трофей сквозь ряды полубатальона. Солдаты тянулись к Орлу, притрагивались с благоговением, будто причащались. Сержант Линч демонстративно отвернулся и отошёл в сторонку, кривя губы.

Шарп проверил, что происходит на севере. Ополчение строилось в линию на южном конце отведённого для реконструкции прямоугольника. Вовсю старались оркестры. Пора. Как всегда в битве, время решало всё.

— Джейн, вам… тебе лучше остаться здесь.

— Ты волнуешься.

— Да. Но я вернусь к тебе.

— А потом?

— Потом мы поедем в Испанию и больше никогда не расстанемся.

Стрелок повернулся в седле:

— Старшина!

— Сэр?

— Рядовой Веллер на посту, Орёл у меня. В колонну шириной полроты стройсь!

— Есть, сэр!

Пришло время забыть о Джейн Гиббонс, уподобившись семейным офицерам в Испании, что, идя в бой, выбрасывали из головы и жён, и детей. Уперев подток древка в носок правого сапога, так, что Орёл оказался прямо над головой, Шарп зычно провозгласил:

— Примкнуть тесаки!

Сообразив, что по рассеянности подал команду стрелковых полков (на вооружении которых состояли штыки более длинные и тяжёлые), поправился:

— Примкнуть штыки!

Делать, так с шиком.

Восемь полурот, ряд к ряду, двинулись вперёд с Шарпом во главе. Д’Алембор вёл первую роту, Прайс — последнюю. Им Шарп доверял, как себе. Стрелок оглянулся на Джейн и провозгласил:

— Южно-Эссекский наступает!

Шумела толпа, приветствуя накатывающихся с севера «британцев». Пушки дали последний холостой залп. Дым стлался над травой, будто в настоящем сражении.