Следующим решился слабоумный. Загробастав шиллинг, он попробовал монету на зуб и хихикнул. С белоручкой у сержанта тоже трудностей не возникло: тот взял деньги без колебаний.

— А ты, Падди, что скажешь?

Харпер прищурился:

— Раз ирландец, значит, дурень, да?

Дремлющий в углу на своём инструменте мальчишка — барабанщик громко всхрапнул во сне. Оба переодетых капрала, схвативших шиллинги с такой готовностью, будто их за это должны были сразу произвести в генералы, усердно подливали троице юных крестьян ром.

— В чём дело, Падди? Что не так, приятель?

Харпер размазывал пальцем разлитое пиво:

— Ничего.

— Ну же, парень, не таись! Здесь все свои.

— Ничего!

Гаверкамп катнул к нему шиллинг:

— Выкладывай, друг, почему ты не хочешь его взять?

Харпер покусал губу, поднял на сержанта чистые глаза и застенчиво спросил:

— Кровать у меня будет?

— Что?

— Ну… Кровать своя. Собственная. А?

Сержант опешил, но, видя на лице ирландца искреннее беспокойство, поторопился заверить:

— Лучше, чем у короля, Падди! С простынями из атласа и подушками размером с добрую корову!

— Тогда ладно. — Харпер выудил шиллинг из пивной лужицы, — Тогда я ваш.

С деревенскими ребятами у Гаверкампа ничего не вышло. Чарли Веллер страстно хотел завербоваться, но только если друзья составят ему компанию, а те особым желанием не горели. Сержант испробовал на них все уловки, даже бросал шиллинг им в пиво (окажись монета у них во рту, по закону это считалось бы согласием), но парнишки были настороже. Тогда Гаверкамп оставил хитрости и начал накачивать их спиртным. Ребята захмелели. Шарп решил, что ещё немного, и Чарли Веллер возьмёт шиллинг без оглядки на приятелей. Однако дверь кабака вдруг распахнулась. Статная суровая женщина влетела внутрь и, обругав Гаверкампа, погрозила кулаком юному Веллеру:

— Чарли, негодный мальчишка, совесть у тебя есть?

— Мам, — перепугался тот, — Мам, я не…

— Вон из этого вертепа! А вам, Майкл и Джеймс, как не стыдно? Позорите свои почтенные семейства! Не дело молодым людям водить дружбу с грешниками-солдатами! Чарли Веллер, я кому сказала, вон отсюда! Для того ли я рожала тебя на свет, чтоб тебя пристрелил Бог знает где какой-то бездельник?

Она сцапала Веллера за ухо и потащила к выходу, приговаривая:

— Только бесполезные недоумки идут в солдаты!

— А ведь она права. — невнятно буркнул захмелевший Харпер.

Уход крестьянских детишек не сильно огорчил Гаверкампа. Он и без них заполучил четырёх рекрутов вдобавок к двадцати восьми, оставленных в амбаре за городом. Кроме того, на него работали несколько шлюх, всегда обеспечивавших сержанту одного-двух новобранцев. Впрочем, и с теми, что есть, не стыдно являться к Гирдвуду. Подполковник будет доволен. Сержант ухмыльнулся, допил пиво и приказал подниматься.

Новобранцы взяли Королевский Шиллинг, но до соблюдения всех формальностей ещё не были людьми короля. Ночевали они в полуразрушенной конюшне за «Зелёным Малым». Сквозь прорехи в кровле виднелись яркие звёзды. Шарп улыбался. Каких-то шесть недель назад, в ночь после битвы под Витторией он резвился в роскошной спальне с игривой маркизой, совмещавшей удовольствие быть его любовницей с выгодами шпионского ремесла. Тогда его спину ласкали нежные пальцы аристократки, теперь кололи жёсткие соломинки. Интересно, что бы она сказала, окажись в эту минуту здесь?

Храпели рекруты. Тихо заржала лошадь. Раздался шорох соломы, и Харпер прошептал:

— Вы… Ты спишь?

— Нет.

— Мысли одолевают?

— Ага.