Неисправимых смутьянов в Фаулнисе обычно сплавляли флотским, испытывавшим постоянную нужду в матросах.

Гирдвуд скривился:

— Сомневаюсь, что наши флотские братья будут благодарны нам за такую дрянь. Это же дикарь, Хэмиш, настоящий дикарь! Их злодейскую сущность я изучил, уж будьте покойны!

Капитан Хэмиш Смит был староват для своего звания, впрочем, как и все офицеры Гирдвуда. Смит сидел по уши в долгах, что лишало его надежды приобрести когда-нибудь следующий чин. Смит, наверно, и умер бы в звании лейтенанта, если бы не Гирдвуд, однажды указавший ему путь к продвижению и богатству. Гирдвуда Смит изучил гораздо лучше, чем Гирдвуд — злодейскую сущность ирландцев, а потому на предложении своём не настаивал. Подполковник, похоже, принял решение, как поступить с ирландцем, и решение это наполняло Смита искренним стыдом за себя и своих товарищей. Скука и безнаказанность Фаулниса развращали офицеров.

Гирдвуд ждал обычной реплики старшины Брайтвела. Недалёкий верзила с красными кроличьими глазками и лицом цвета отбитого мяса наморщил узкий лоб:

— Давайте поохотимся, сэр. Давно не упражнялись.

— Поохотимся? — брови подполковника поднялись в деланном удивлении, он как бы задумался, потом махнул рукой, — А почему бы и нет?

Охота на провинившегося рекрута была частым развлечением, и каждый раз её предварял подобный спектакль.

При свете луны офицеры и сержанты второго батальона Южно-Эссекского полка травили на болотистом пустыре в северной части острова не зверя. Человека. Плоская поверхность не давала иных укрытий, кроме дренажных рвов. Бежать жертве тоже было некуда.

Брайтвел не зря упомянул упражнения. Гирдвуду нравилось считать подобную охоту неким родом манёвров, оттачивающим боевые навыки в подчинённых и воспитывающим в них необходимую воинам твёрдость.

— Старшина, приготовьте его!

Брайтвел слез с позаимствованной лошади. Приготовить арестанта подразумевало обыскать на предмет всего, что тот мог бы использовать в качестве оружия. Брайтвел обшарил ирландца, облачённого лишь в белую рубашку, серые брюки и башмаки. Заметив блеск металла, старшина рванул ворот сорочки рядового.

— Сэр? — Брайтвел рывком сдёрнул с шеи Харпера цепочку и подал Гирдвуду нательный крестик.

Крестик Харпер носил по настоянию жены. Изабелла, как всякая ревностная католичка, желала бы, чтобы её супруг выказывал больше благочестия. Харпер против нательного креста не возражал. Заметив на груди чужака знак одной с ними веры, испанские крестьяне охотнее делились вином, продуктами и табаком.

Маленькое распятие, сорванное с шеи Харпера, для Гирдвуда, офицера страны, в которой католикам до сих пор запрещалось занимать государственные должности, окрашивало предстоящую охоту в патриотические тона. Подполковник показал крестик остальным «охотникам» и картинно швырнул в ближайшую канаву.

Гирдвуд направил коня к Харперу:

— Тебе дарован шанс, хоть ты его и не заслужил. Вон отметка.

Подполковник указал вешку, воткнутую в землю на дальнем конце пустыря.

— У тебя есть двадцать минут, чтобы добежать до неё. Добежишь, и я забуду о твоём преступлении. Не добежишь — накажу. Форы даю две минуты. Желаю удачи, она тебе понадобится.

Всадники угодливо заулыбались шутке командира. Гирдвуд щёлкнул крышкой хронометра:

— Пошёл!

Секунду ирландец не двигался, ошеломлённый таким поворотом событий. Он ожидал трибунала, порки, но никак не предполагал превратиться в дичь. Однако секунды тикали, и Харпер помчался на север.

— Прямо к вешке. — констатировал подполковник, — Они всегда так делают.

— На большее мозгов не хватает. — поддакнул ему Финч, второй капитан батальона, постоянный напарник Гирдвуда.