Шарп скривился:

— Лоуфорд же обещал…

— Майор, Лоуфорд — политик. Он пообещает вам звёзды с неба, но делать будет лишь то, что выгодно лично ему.

— Как вы узнали о сделке?

Она возбуждала в нём жгучее любопытство, напоминая Элен, маркизу де Касарес. Хрупкая женщина, навсегда заворожённая властью.

Леди Камойнс поёрзала на неудобном железном стуле. В ресторане пиликал струнный квартет. А он привлекателен, этот стрелок. Для простолюдина даже красив.

— Просто узнала.

— Как?

Она не отвечала, хотя её так и подмывало рассказать ему. Её тянуло к нему, но правда была слишком мерзка. Достаточно мерзка, чтобы питать пламя её ненависти, а именно ненависть привела её сюда.

Ей хотелось припасть к груди стрелка и поведать ему о чудовищном долге, многопудовой гирей повисшем на ней после смерти мужа. Долг, проценты по которому она выплачивала попранной гордостью на ложе Феннера. Ничуть не стыдясь, она подслушивала разговор в библиотеке, ибо давно усвоила: информация — это власть. Разделаться с Феннером — вот была цель её жизни, навязчивая идея, овладевшая всем её существом. Канет в Лету Феннер, с ним канет вексель, и маленький сын Анны, унаследовав отцовскую вотчину, не унаследует его долг.

Хотелось признаться. Ах, как хотелось, но осторожность взяла верх. А ещё она страшилась его жалости.

— Мне многое известно, майор. О Фаулнисе, о Симмерсоне, о Гирдблуде, или как он там зовётся. Я встречала его однажды у Феннера. Червяк. Симмерсон хочет женить его на своей племяннице. Подходящая партия. Она бедна, как церковная мышь, хотя коротышка, вероятно, надеется унаследовать капиталец её дяди. — она осеклась, — Я что-то не так сказала?

— Нет, мадам. — произнёс Шарп нарочито небрежно, пытаясь отогнать неотвязное видение: Джейн в объятиях Гирдвуда.

Зеленоглазая изогнула бровь, но продолжила:

— Я здесь, майор, потому что хочу сокрушить лорда Феннера, разорвать его в клочья, и вы, забияка-кот, мне в этом поможете.

— Как?

Повинуясь её жесту, он долил шампанского в её бокал. Свой едва тронул.

— Вы хотите получить пополнения для своего полка?

— Да.

— И только?

— Покончить с аукционами и воздать по заслугам Гирдвуду.

— Я могу посодействовать в этом. Но лишь в том случае, если вы, майор, отыщете кое-что для меня, и отыщете быстро.

Глаза её сузились, она подалась вперёд:

— Записи, кому сколько причитается, документы с датами и суммами. Любые бумаги, которые можно пустить в ход. Достаньте их, и мы получим то, чего добиваемся.

Легко сказать: бумаги, думал Шарп. Где их искать, эти проклятые бумаги? Лоуфорд тоже требовал доказательств, а в результате Феннер предупреждён и, как пить дать, позаботился припрятать обличающие его документы поглубже.

Гуляющим Шарп и зеленоглазая, наверно, казались парочкой любовников: статный офицер и его красивая дама.

— Бумаги, майор, отыщите бумаги!

— Я даже не знаю, кто вы.

— Леди Камойнс, вдовствующая графиня Камойнс. — на одном дыхании выпалила она. Так, очертя голову, бросаются в омут, — Письменные свидетельства, и вы можете требовать от Главного Штаба всё, что заблагорассудится! Хотите командовать батальоном стрелков?

— Допустим, бумаги будут у меня. Как мне передать их вам?

— Мой слуга каждый день будет приходить в «Розу». Оставьте их там.

Пожалуй, надо ехать в Фаулнис, решил Шарп. Если уличающие махинаторов бумаги существуют, то они там.