— Нет, девочка, это исключено. Я убил Бальдра, отца Калиссы, и жениться после этого на его дочери… — Горькая улыбка скривила губы киммерийца. — Кроме того, когда я стану настоящим правителем, я буду хозяином своей собственной судьбы, также как и судьбы провинции, а не марионеткой в руках хитрых придворных, — Свободной рукой Конан снова крепко обнял ее. — Нет, Лидия, мой выбор — это ты. Ты девушка веселая, прямая и искренняя. А ведь странно подумать — когда ты ночами лежала в постели, строя планы насчет Фавиана, твоя самая лучшая перспектива лежала, похрапывая, рядом с тобой! — И они оба снова весело рассмеялись.

Тем временем колонна уже миновала холмы и двинулась по широкой долине. На горизонте уже замаячили высокие городские стены Динандара. К счастью, никаких зловещих черных клубов дыма над ним не висело, а лишь как обычно в небо поднимались тонкие струйки веселых уютных дымков, исходивших из дубилен, пекарен и кузниц. Никакие чужеземные полчища не осаждали город, лишь крестьяне из окрестных деревень отрывались от своих трудов на полях и выходили к дороге, чтобы поприветствовать возвращавшихся домой героев.

Город становился все ближе и ближе, и вот наконец, стали отчетливо видны главные ворота. Они были закрыты, но наверху, на широком прогулочном парапете толпилось множество народа, среди которого была и группа старших офицеров. Значит, гонцы, которых послал Конан, известили горожан о его прибытии.

Он услышал, как командиры войск Сигмарка и Оттислава приказали своим отрядам остановиться. Солдаты сошли с дороги и расположились на краю поля, находясь от стен Динандара на расстоянии полета стрелы.

А Конан продолжал вести свою армию к воротам города. Приблизившись к ним, он поднял руку, дав знак остановиться, но в этот момент массивные бревенчатые ворота широко распахнулись, и воздух огласили громкие приветственные крики горожан, запели трубы, и весь город, казалось, наполнился ликованием.

— Смотри, девочка моя, как нас встречают! — Конан торжествующе посмотрел на Лидию, затем снова поднял руку, дав на этот раз сигнал двигаться. Но он не услышал позади себя топота ног и копыт, бряцания оружия и позвякивания доспехов и, остановив колесницу, оглянулся.

Согласно какому-то заранее подготовленному плану, армия Динандара неподвижно оставалась на своих местах, но затем все воины, как один, вытащили мечи и высоко подняли их, скандируя:

— Ко-нан! Ко-нан!

Затем они загрохотали мечами по своим панцирям, добавив металлический звон к реву голосов.

— Да храни вас Кром, собаки! Улла тоже с вами! — крикнул Конан, испытывая невероятную легкость от того, что не был больше обременен грузом обязательств со времени своего заточения в Динандарской тюрьме. — Ты слышала, девочка? Ты знаешь, что это значит? — Он повернул сияющее лицо к Лидии, затем крепко прижал ее к своей груди. — Они салютовали мне открыто, называя меня по имени! Теперь нам нечего бояться в Динандаре! — Он снова поднял руку, на этот раз колонна маршем прошла за ним через городские ворота.

Это было впечатляющее зрелище, гораздо более грандиозное, чем возвращение домой Бальдра накануне его смерти. Страх перед распространявшимся культом змеи, подкрепленный самыми невероятными слухами, в последнее время усилился, и весть о полной и окончательной победе над ним стала источником великой радости. К тому же это был первый праздник за время нового правительства, чей приход к власти вселил в души людей большие надежды.

Когда войска вошли в город, праздник был уже в самом разгаре. Повсюду вино лилось рекой, улицы были заполнены пьяными горожанами, одни из которых вопили непристойные песни, другие танцевали, совершая самые немыслимые движения, а третьи просто шатались по городу, обезумев от радости победы и свободы.