— Я скорее буду сражаться насмерть, чем стоять и выслушивать ваши оскорбления, Калисса, — мрачно сказал Конан. — А что касается Эвадны, то она умерла достойно, сражаясь за Динандар.

— Как мой отец и мой брат! — гневно крикнула Калисса. — Подходящая компенсация! Ну что ж, киммериец, благодарю тебя за то, что ты уничтожил культ змеи — что впрочем сделал бы любой способный командир. Но если ты думаешь, что эта удача бросит к твоим ногам целый город, если ты думаешь, что народ Динандара склонит головы перед северным дикарем, кровавым выскочкой, то ты ошибаешься! Но у тебя еще будет время поразмыслить об этом в самой крепкой и надежной темнице замка!

Пока Калисса яростно произносила свои обвинения, коалиция аристократов и мятежников продолжала стоять на своих местах, спокойно и, похоже, одобрительно наблюдая за происходящим. Конан вглядывался в их лица, тщетно пытаясь найти хоть какие-нибудь признаки несогласия или сочувствия ему. Он понял, что как только Калисса обнаружила свои способности, они вступили с ней в сделку. В конце концов, если Динандар согласился принять женщину в качестве своего правителя, то дочь Эйнарсона была куда более подходящей фигурой, чем безродный чужеземец. В ее мистической способности править Динандаром Конан убедился сам, когда повесил ей на шею амулет, чтобы остановить нашествие восставших из гроба предков Эйнарсонов.

Калисса повернулась в сторону столпившихся во дворе горожан и продолжала:

— Этот день был провозглашен как день всеобщего празднования, народ Динандара! Теперь мы можем праздновать двойную победу, потому что нам удалось предотвратить еще одну и более страшную угрозу нашему городу, — Обвинительным жестом она указала в сторону связанных Конана и Лидии. — Обещаю вам, что эта опасность больше никогда не нависнет над нами! К счастью, наши соседние бароны вовремя предупредили нас, послав своих гонцов, о подлых планах захвата власти над нами, которые вынашивал этот жестокий и коварный киммерийский проходимец! Нет, народ мой, урок истории ясен! Мой отец и брат мертвы, но их убийцы не будут править Динандаром! Господство кровавого меча закончилось! — Она помолчала и вновь бросила презрительный взгляд на Конана. — Конечно, грязные замыслы негодяя все равно не смогли бы осуществиться — народ Динандара никогда не принял бы злобного и хитрого варвара в качестве своего правителя. Король Ласло не допустил бы, чтобы нами правил преступник. Наши союзники бароны не остались в стороне в решающий час — они сейчас стоят лагерем у наших ворот, готовые прийти на помощь по первому нашему зову! — Снова сделав паузу, Калисса дотронулась рукой до амулета. — Я ваш правитель, волею моих предков Эйнарсонов и силой этого талисмана! Заверяю вас, что буду использовать его власть только для защиты Динандара от анархии и чужеземной тирании. А теперь, народ Динандара, я спрашиваю вас — есть ли среди вас кто-нибудь, кто сомневается, что женщина может править нашим городом? Есть ли среди вас кто-нибудь, кто мог бы сказать слово в оправдание чужеземца?

Молчание длилось так мучительно долго, что Конан не выдержал и сам нарушил его:

— Хватит, Калисса! Ясно, что ты куда более жестокий и безжалостный правитель, чем даже был твой отец! Какую месть ты готовишь мне? Пролить мою кровь на эти камни, чтобы показать всем, что она не слишком голубая для лорда Динандара? А как ты поступишь с безвинной Лидией, которую ты сама некогда спасла от смерти?

Калисса повернулась к Конану, и победная улыбка наконец озарила ее бледное злое лицо.

— Я не настолько жестока, чтобы лишить тебя женских объятий, которых ты так страстно желаешь! Сковать их вместе стола и пошел, волоча ноги, в свой закуток, проклиная всех повернулась к толпе.