Эрни убрал со стола и удалился в комнату, где его ждал проект. Добавляя последние штрихи на топографическую карту Румынии, он вспомнил, где раньше видел фамильный герб. На старом сундуке, который, по словам отца, был набит мусором и сейчас пылился на чердаке. Может ли быть, что самая заурядная семья во всей Америке хранит там какой-то секрет? Эрни решил проверить.

Через пару минут после того, как во всём доме погас свет, он прокрался в прихожую, потянул выдвижную лестницу с потолка и забрался на чердак. Чердак у Люперов, как и у многих, ломился от ненужного памятного хлама: старых пластинок, старых журналов, старых игр. Старых трупов. (Простите, не тот чердак.) Эрни медленно пробирался по скрипучим половицам между забытых рождественских декораций, пока не наткнулся на деревянный сундук. Он стоял ровно там, где помнил Эрни. Стальные цепи, которыми он был обмотан, скреплялись вместе древним висячим замком. Такие лучше всего подходили, чтобы скрыть что-то особенно неприятное от посторонних глаз. Крышка была украшена гербом Люпескью.

Эрни подёргал замок. Стоит проверить. Не узнаешь, пока не попробуешь. Замок не поддавался. На своё счастье, Эрни отыскал среди кучи инструментов ржавый лом. Он просунул плоский конец ломика под дужку замка, надавил и с немалым усилием сломал замок надвое, освобождая цепи.

Вот он, момент истины. Эрни втиснул ломик в щель под крышкой сундука и приоткрыл её. Тут же в нос ударила гнусная вонь. Эрни был сыном сантехника и про вонь знал не понаслышке. Но этот запах был совершенно другим. Эрни никогда раньше не видел мёртвое тело, но каким-то образом понял, что сундук пах смертью.

Эрни продолжал поднимать крышку, которая ожидаемо скрипела. Он ожидал увидеть внутри старые фотоальбомы или хотя бы игрушечный электрический поезд. Но кто запирает игрушечные поезда и старые фото на цепь с замком? Насколько он пока что мог судить, в сундуке не было ничего ценного. Только старомодный вечерний наряд – костюм и плащ, да немного серой пыли на дне. Потом Эрни увидел в пыли что-то ещё. Сначала он решил, что это ветка. Но потом присмотрелся и разглядел нечто похожее на человеческое ребро. Он слегка нажал на острый кончик. Ай! На пальце проступила красная бусина, и прежде чем Эрни успел сделать то, что положено в таких случаях – сунуть палец в рот, – несколько капель крови упали в сундук.

Прямо в пыль.

Эрни спешно слез с чердака и стремглав кинулся в ванную второго этажа, держа палец во рту. Он искал аптечку, но тут в дверь четырежды постучали.

– С тобой всё хорошо?

Это была мама.

– Конечно, мам. Я просто, понимаешь, вышел в туалет.

– Эрни, в коридоре кровь. Что происходит? Открой дверь!

Бам! Бам! Бам! Бам! Испугавшись, что стук разбудит отца, Эрни открыл дверь, и мама зашла внутрь.

– Боже мой, что случилось?

– Ничего. Ничего серьёзного. Просто порезался о бумагу.

Она взглянула на ранку.

– Да, похоже, это и впрямь бумага.

По пальцу спускалась алая дорожка.

– Нужно обработать перекисью.

– Нет! – возразила мама. – Перекись только затянет процесс заживления.

Она взяла в ладони пострадавший палец Эрни и поднесла его к губам.

– Будем лечиться древним трансильванским способом, как завещал дедушка Люпер, – сказала она и начала высасывать лишнюю кровь.

Эрни подташнивало. Не нужно быть гением, чтобы сопоставить все факты. Его мама всегда любила мясо с кровью. Но она точно не была нежитью. Просто не могла быть. Для начала, она обожала пиццу с чесноком. И спала вовсе не в гробу, а на своей половине огромной кровати. Может, она и была той ещё проблемой, но вампиром – точно нет.

Мама отпустила палец Эрни.

– А теперь иди в кровать.