– Лесли, да в тебе погиб поэт, – полушутя-полусерьезно протянул Майкл.

– Вообще-то тебе есть чем с ним тягаться – ты же у нас просто киногерой! – поддела она его. – Кстати, тебе известно, что ты был предметом девичьих вздохов моей дочери?

– Да ну? – весело отозвался Майкл, делая вид, что потрясен этой новостью. – А я ничего не замечал.

– Когда Джулии было лет четырнадцать, я случайно обнаружила в томике ее любимых стихов твою фотографию, аккуратно вырезанную из какого-то журнала. Цветная фотография со статьей о твоей группе. Очень удачный снимок – ты в впечатляющей позе, с гитарой, в кожаной куртке и с волосами до плеч.

– С ума сойти, Лесли. Если так, то… Но, может, Джулия вырезала снимок, чтобы просто похвастаться перед подружками своим кузеном, а после сунула в книгу и забыла?

– Вряд ли. Я отлично помню, как она повсюду таскала с собой этот томик весь месяц, проведенный в Левенс-холле. Она, по-моему, и спать без него не ложилась.

– Знаешь, с твоей стороны было свинством не дать мне понять, что мною увлечены. Я бы отнесся к Джулии повнимательнее. Могла бы хоть намекнуть.

Лесли пожала плечами:

– Тогда я была занята собой и в чужие дела не лезла.

– Если бы мы могли предугадать, чем все обернется, – задумчиво сказал Майкл. – Боже мой, Лесли, много у тебя еще припасено таких сюрпризов? В меня, оказывается, уже были влюблены! И кто? Джулия! Понимаешь ли ты, что все это может значить теперь? Черт побери, каким олухом я был! Каким самовлюбленным идиотом успел себя выставить перед ней! Теперь многие, очень многие вещи стали мне вдруг понятны.

– Перестань, Майкл, – возразила Лесли. – Чего еще можно было ожидать от тебя в твои двадцать лет? Ни один мужчина в эти годы не способен на глубокие чувства. И проницательность приходит к вам значительно позже, с годами и опытом. Думаю, Джулия прекрасно это понимает. Даже если тогда твое невнимание причиняло ей боль, сейчас она наверняка уже простила тебя и вспоминает о своих чувствах с теплотой, а не сожалением.

– Хотел бы надеяться на это.

– Не волнуйся. Если мужчина не наносит влюбленной женщине серьезного оскорбления вроде женитьбы на другой, то она сохраняет о своей любви только прекрасные воспоминания. Такова уж женская натура. Даже хорошо, что это полудетское увлечение Джулии осталось нереализованным. Подумай, что у вас могло бы получиться? Это же смешно! Ты – молодой не перебесившийся волк, еще без опыта, с не устоявшимися желаниями и представлениями о жизни, а она вообще ребенок. Зато сейчас вы оба в куда более подходящем возрасте. У вас есть опыт, есть с чем сравнивать…

Они проговорили еще около часа, и Майкл узнал много нового о характере и пристрастиях Джулии.

Глава четвертая

В Оксфорд и обратно

Майкл припарковал свой темно-синий «ягуар» у здания аэропорта и взглянул на часы. До прибытия рейса из Венеции еще четверть часа, если, конечно, самолет прилетит по расписанию. Он откинулся на сиденье, бросил пристальный взгляд в зеркало заднего обзора и, не удержавшись, улыбнулся своему отражению. Грешно, наверное, ловить кайф от собственной внешности. Потрясающе красивое молодое лицо, дерзкое и пленительное, со смеющимися ярко-синими глазами, сверкающими из-под черных, вразлет, бровей. Прядь темных прямых волос упала на лоб, подчеркнув то небрежное, редкостное обаяние, которое всегда и повсюду приковывало женское внимание.

Через несколько минут Джулия будет здесь. Интересно, какие чувства я увижу на ее лице? Ведь Джулия в полной уверенности, что в аэропорту ее встретит мать.