– Нет! – вскричала Грейс.

К ней как будто подключили мощный аккумулятор, и ее парализованное тело вздрогнуло, затряслось, обрело силы, и она смогла оттолкнуть его. Застигнутый врасплох, парень споткнулся, отлетел назад, нелепо взмахивая руками.

– Что происходит, мам? – спросила Джессика, спускаясь с лестницы.

– Беги! Спасайся! – крикнула Грейс, устремляясь ей навстречу.

Взбежав на пару ступенек вверх, она оглянулась. Сын целился ей в спину по всем правилам, широко расставив ноги и держа пистолет обеими руками, – насмотрелся полицейских боевиков.

Джессика успела взлететь обратно на верхнюю площадку короткой лестницы и ждала там мать. Она ничего не понимала и лишь повторяла слово, единственное, которое могло оградить ее от неведомой опасности:

– Мам… мам…

Он выстрелил. Грейс упала прямо на Джессику, решив, что послужит щитом для дочери, но пуля пролетела возле ее уха. Кусочек свинца впился в стену. От грохота выстрела у Грейс заложило в ушах. Промах парня дал им возможность ворваться в комнату, захлопнуть и запереть за собой дверь.

Это задержит его на несколько секунд. И жить им осталось столько же?

Грейс ни на что больше не надеялась.

47

«Небеса посылают нам дождь, значит, засухе конец» – такая странная мысль родилась в воспаленном мозгу Тони, словно он был мексиканский или сицилийский крестьянин, уже отчаявшийся спасти свой урожай. Холодные, почти ледяные капли падали ему в широко раскрытый, жаждущий влаги рот, ударяли по лбу, почему-то причиняя острую боль. «Неужто господь наслал на нас град?» – спросил ожившего в нем неведомого калабрийского крестьянина детектив Тони Марино, но тотчас вернулся в реальность. Однако это было хуже всего – возвращаться от видений к реальности. Вспоминать о том, что предшествовало его забытью, мозг отказывался.

Случилось что-то страшное, но что именно?

Он лежал на мокрой земле, но не слышал, чтобы дождь стучал по металлической крыше гаража. Капли не падали с оголенных ветвей росшего возле гаража дуба. Тогда почему дождь? Почему только над ним висит дождевая туча, а все небо по-прежнему в звездах? Может, это его собственная кровь из разбитого темени проливается на него дождем?

Думать об этом и о чем-либо другом было больно. Хотелось закрыть глаза и снова впасть в беспамятство.

Какой-то отдаленный звук, похожий на автомобильный выхлоп, потревожил его. Тони не был бы полицейским, если б не смог отличить выхлоп от выстрела. Где-то стреляют!

Казалось, проходили часы, а на самом деле мгновения, пока к нему возвращалось сознание, сопровождаясь мучительной болью в голове. Казалось, что череп расколот. А может, это и вправду так? Тони не решался пошевелить рукой, дотронуться до головы.

Был выстрел – он не ослышался – в доме, там, где его девочки, Грейс и Джессика. А он лежит здесь беспомощный, и на него льется странный дождь.

Как нарезанные из киноленты короткие куски, перед ним мелькнули вперемежку отдельные кадры – брошенный на дороге игрушечный мишка, рисунок с могильной надписью на зеркале, мертвый хомяк в целлофане и, наконец, рука, вывалившаяся из чудовищного пластикового свертка у гаража. Последнее произошло только что, может быть, пару минут назад.

Если б Тони мог успеть! Облик сына Грейс представился ему в виде черного жуткого силуэта – без глаз, без лица – вроде ожившей мишени в полицейском тире. Тони начал подниматься с земли, пронзаемый мучительной болью в голове при каждом движении.

«Было ли так больно Рейчел, когда она умирала?» – подумал он вдруг. Его уверяли, что нет, что она угасала медленно, но он часто замечал, как ее личико искажается, как будто бы она прячет в себе боль. Рейчел!

Ему вдруг показалось, что она подала руку, чтобы помочь встать, не слабую детскую ручонку, а сильную, требовательную руку.