Я их не слышал.

С первых же строк детектив Джека Хиггинса перенес меня в мужественный мир сильных мужчин…

Начавший накрапывать дождь. Пустынная улица. Ворота тюрьмы, откуда промозглым сентябрьским утром после восьмилетней отсидки вышел главный герой.

— До скорого! — цинично бросил ему охранник.

— В аду увидимся… — огрызнулся Хью Марлоу.

Вышедшего из тюрьмы блатаря приветствовал не только охранник.

В припаркованной к тротуару машине Хью ждали гангстеры — бывшие его друзья — подельники, а теперь враги. Приятели в свое время бесчестно бросили его в беде и начисто забыли на все время, пока он парился на нарах, но сразу вспомнили о нем, как только появилась возможность заполучить двадцать тысяч фунтов с последнего грабежа, которые исчезли вместе с Хью Марлоу в день его задержания…

— Привет братан! — Окликнули его из машины. — Есть одно незаконченное дельце, которое надо уладить! Не считаешь?

— Паш-ли вы! — Хью Марлоу и не оглянулся. — И вообще… Старайтесь держаться подальше!

— Смотри, Хью! Пожалеешь!

О том, что освободившегося из тюрьмы гангстера ждут новые испытания, очень скоро предупредил и полицейский инспектор — ведь дело о том последнем грабеже по-прежнему висит не списанным…

Но Хью Марлоу не тот человек, которого можно запугать.

За его плечами не только восемь лет тюрьмы, там еще была и корейская война, и три года в китайском лагере военнопленных — угольная шахта в Манчжурии, двенадцатичасовой рабочий день ежедневно по колено в воде…

— Если кто-нибудь попробует перейти мне дорогу, я вобью его в землю…

Я читал этот детектив не один раз. И всегда словно впервые.

Дальше действие перенеслось в дешевую гостиницу в Лондоне, в номере которой Хью в свое время надежно спрятал ключ от тайника с деньгами — так надежно, что его за эти годы не смогли найти ни честные полицейские, ни алчные приятели…

Передо мной разворачивались привычные мизансцены западного детектива, на которых с небольшими вариациями всегда разыгрывался один и тот же милый сердцу спектакль…

Меня вернул к действительности голос стюардессы и сразу вслед я снова ощутил гудение металлической массы:

— Господа! Поставьте, пожалуйста, вертикально кресла, выдвиньте столики. Через несколько минут вам будет предложен горячий завтрак…

В перелете из Москвы в аэропорт Бен Гурион для меня не было ничего необычного — я летал этим маршрутом наверное более двух десятков раз…

Послышался стук выдвигаемых столиков…

Я оглядел салон.

Впереди, на экране телевизора, разворачивались неординарные события, намечалась постельная сцена…

— Нам все равно не покажут… — посетовал кто-то сбоку по-русски. Некошерно…

Большинство летевших были россияне, но кое-где виднелись и этнические израильтяне — неожиданно загорелые в это бессолнечное время года, а некоторые и с закрученными косичками вдоль щек, в черных кипах на головах, как и положено хасидам. Они тоже выдвинули столики — компания "Эль-Аль" обеспечивала религиозным пассажирам специально приготовленное для них пригодное к употреблению иудеев — кошерное — питание…

Где-то среди пассажиров находились и знаменитые израильские секьюрити — профессионалы высочайшего класса, получившие право на вооруженное сопровождение самолетов "Эль-Аль" в Москву…

А пару часов назад я еще сидел в своем "жигуле" на Павелецком вокзале.

До рейса Москва — Тель-Авив времени оставалось совсем мало.

И всего несколько минут на раздумье.