Погрузившись в привычное для нее состояние внутреннего одиночества, Габриэлла скользила взглядом по колышущемуся морю голов и извивающихся тел, непроизвольно отыскивая темные очки, за которыми скрывались глаза, так пристально наблюдавшие за ней. Может, это один из возмутителей спокойствия, принадлежащий к какой-нибудь банде байкеров? Одет в их стиле, и так же тянется за ним темный шлейф угрозы.

Его нигде не было.

Габриэлла откинулась на спинку стула и чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда чьи-то руки опустились ей сзади на плечи.

— Вот вы где! А я вас повсюду ищу! — выкрикнула, наклоняясь над столиком, возбужденная и запыхавшаяся Кендра. — Пойдемте, я там нашла местечко для нас. Брент с друзьями предлагает присоединиться к ним.

— Чудненько!

Джейми мгновенно вскочил, готовый немедленно пересесть. Меган взяла в одну руку только что принесенный полный бокал мартини, в другую — свою сумочку и сумку Кендры. Габриэлла продолжала сидеть, и Меган повернулась к ней.

— А ты идешь?

— Нет, — ответила Габриэлла, поднимаясь и закидывая сумку на плечо. — Вы развлекайтесь, а я смертельно устала. Возьму такси — и домой.

Кендра по-детски надула губы и заверещала:

— Ну, Гэб, ты не можешь уйти!

— Тебя проводить? — спросила Меган, хотя Габриэлла могла передумать, поддавшись уговорам Кендры.

— Нет. Развлекайтесь, но, пожалуйста, будьте осторожны.

— Ты уверена, что не хочешь остаться? Пропустить еще один бокальчик?

— Нет. Хочу на свежий воздух.

— Ну, как знаешь, — обиженно, почти зло бросила Кендра, подлетела и чмокнула ее в щеку. Габриэлла уловила запах водки и еще чего-то, похожего на мускус с каким-то странным металлическим оттенком. — Ты невыносимая трезвенница, Гэб, но я все равно тебя люблю.

Подмигнув, Кендра положила руки на плечи Джейми и Меган и игриво подтолкнула их к танцующим.

— Завтра позвони мне, — бросил через плечо Джейми, и все трое растворились в толпе.

Габриэлла тут же направилась к выходу, хотелось поскорее покинуть клуб. Казалось, от грохочущей музыки мысли в голове так смешались, что она утратила способность трезво соображать и, если останется здесь еще хотя бы на полчаса, превратится в полную идиотку. На нее то и дело кто-то налетал, толкая в самую гущу танцующих, о нее ударялись чьи-то плечи, в нее впивались чьи-то локти, ее хватали невидимые в темноте руки; наконец Габриэлла, спотыкаясь и пошатываясь, добралась до фойе — вот они, тяжелые двойные двери выхода.

Ночь окутала прохладой и мраком. Габриэлла глубоко вдохнула, отгоняя дурманящую атмосферу «Ла нотте». Грохот музыки был все еще слышен, а всполохи света сквозь витражные стекла сотрясали мрак, по это не мешало Габриэлле чувствовать себя вырвавшейся на свободу.

Больше ее никто не трогал, и она поспешила к обочине, чтобы поймать такси и поскорее добраться до дома. Людей было немного — пара прохожих, да еще несколько человек поднимались по ступенькам клуба. Габриэлла заметила желтое такси, направлявшееся в ее сторону, и вытянула руку.

— Такси!

В тот самый момент, когда машина подъехала и остановилась рядом с ней, двери клуба с грохотом распахнулись.

— Эй, парень, полегче!

В голосе явственно слышался страх.

— Убери руки, а то я тебе оторву…

— Что оторвешь, придурок?

Под гогот и насмешки голос прозвучал язвительно и зло:

— Ну, ты, панк вонючий, куча засохшего дерьма, скажи нам, что ты собираешься оторвать.