— Ты хочешь сказать, что Томас использовал меня как источник двуокиси углерода?

— Да, поэтому ему и нужно было поворачиваться к тебе лицом. — Устремив взгляд на Томаса, Освальд повелел: — Признайся Милагро, что ты использовал ее!

Томас испустил долгий вздох, в котором, возможно, было недостаточно двуокиси углерода, и произнес:

— Я тут не виноват. Мой отец был таким же. Ничего плохого я не делал, к тому же это ей помогало. Она была такой несчастной и плакала во сне.

Освальд перевел взгляд на меня.

Я кивнула.

— Никогда в жизни я так хорошо не спала. У меня не было никаких кошмаров. Мне вообще ничего не снилось.

— В таких отношениях существует и симбиозный аспект, — заметил Освальд, полностью переключившись на врачебный тон. — Этот процесс позволил тебе наладить собственное дыхание, снабдил дополнительным кислородом, успокоил и облегчил сон.

— Видите, ничего страшного, — согласился Томас.

Я могла бы, конечно, разозлиться на него, но вместо этого испытала благодарность за те ночи, когда мне ничего не снилось.

— Томас, — обратилась я к нему, — а Скип знает о твоем заболевании? Он поэтому хотел, чтобы ты жил со мной?

Тот покачал головой.

— Нет, я просто сказал ему, что мне нужна помощница, вот и все.

— Слушай сюда, Кук, — произнес Освальд. — Раньше было раньше, а теперь все изменилось. Она моя девушка, и ты больше не будешь с ней спать, ясно тебе? — Освальд заговорил воинственным тоном. — Можешь просто дышать в бумажный пакет и самостоятельно регулировать уровень це-о-два.

— Да не очень-то и хотелось, — отозвался Томас. — Стоит мне сделать телефонный звонок, и через два часа здесь появится с десяток таких, как она.

На этот раз Томас не сразу заметил приближение удара, а когда заметил, было уже поздно. Отдернув руку, я потерла костяшки пальцев.

— Ай! — воскликнула я. — Надеюсь, тебе было больнее, чем мне.

Актер принялся потирать свою челюсть, а Освальд просто покатился от смеха. Томас посмотрел на меня с таким видом, будто я заставила его испытать страшное разочарование, и заявил:

— Ну знаешь ли, после этого я не смогу дать тебе хорошую рекомендацию.

Перед тем как отправиться к Берни, Томас позвонил Жижи, которая пообещала раздобыть для него номер по соседству со своим «люксом». Пока они разговаривали, я жестом пригласила Освальда в спальню и прошептала:

— Почему он не вызывает у меня кровавых видений?

— Малышка, я могу только строить теории. Возможно, видения — это реакция на состав вдыхаемого воздуха, газы которого разносятся по организму с помощью красных кровяных телец.

Когда мы снова вошли в гостиную, Томас как раз закончил разговор.

— Жижи хочет, чтобы я остался на какую-то закрытую вечеринку, которая будет на следующей неделе. Думаю, я так и поступлю.

Дорога к Берни была непростой не только потому, что Освальд и Томас раздражали друг друга, но и потому, что я не могла прикоснуться к своему парню, сидевшему так близко.

Берни с радостью устроил нам барбекю на заднем дворе, который представлял собой кусок голой земли с цементной плитой посредине и шаткими шпалерами вокруг. Я представила его Освальду, и Верни сказал:

— Вот, значит, кто этот счастливец. Милагро постоянно говорит о тебе.

— А ты тот самый парень, который ее прославил.

— Я прославил Марию Дос Пассос, — возразил Берни. — Однако я ни секунды не сомневаюсь, что Милагро как писательница прославится сама.