Воитель и понятия не имел, что они могли быть настолько изнурительными. Эйсли была чувствительна к свету или звукам? Он вспомнил, что в кафе девушка сидела в солнцезащитных очках, и решил, что она, должно быть, чувствительна к свету.

Фелан поднялся и поспешил закрыть шторы, чтобы блокировать свет, который мог проникнуть в комнату снаружи. Его улучшенное зрение позволяло ему видеть в темноте так же ясно, как при свете, поэтому лампу он не включал.

Он снова уселся на свое место рядом с кроватью и позволил ее магии окружить его. Она не была столь, чистой, как чувствовалась магия Маи. Она была такой, как если бы в магии Эйсли присутствовала капля волнения, пригоршня высокомерия, чуточку очарования и ведро, полное соблазна.

С подобной смесью он никогда не сталкивался и чем больше был рядом с ней, тем больше жаждал ее магии.

Фелан понял, что вступил на опасную почву. В течение первой недели он бегал за ней, говоря себе, что это потому, что она была единственной женщиной, которая не упала легко в его постель.

Теперь же, мужчина был уверен, что это гораздо большее. Эйсли его околдовала, пленила. Очаровала так, как никто за очень долгие годы его жизни.

Это, само по себе, должно было заставить его бежать подальше от нее. Он был не из тех, кто подолгу задерживается на одном месте. Он был странником, бродягой. Такова была его жизнь.

Чем больше он думал об Эйсли и своих запутанных чувствах, тем более беспокойным становился. Он ходил по комнате, но это не помогало.

Он должен уйти, уйти и никогда не оглядываться. Харон рассчитывал на него. Уоллес должен был быть найден, а Эйсли была ненужным отвлекающим фактором.

В конце концов, он вышел в прихожую и вынул мобильный. Он уставился на экран, гадая, должен ли рассказать Харону об Эйсли. Харон всегда был голосом разума. Если кто и знает, что ему делать, то это человек, которого он звал братом.

Его палец завис над номером Харона, но мужчина не мог набрать его. В последнюю секунду он выбрал другой номер. Хотя Фелан никогда раньше не звонил Малкольму, он слышал, что другие не могли до него дозвониться. Так представьте удивление Фелана, когда Малкольм ответил после второго гудка.

— Ты нашел его? — спросил Малкольм.

Фелан поджал губы.

— И тебе привет.

— Нашел? — переспросил Малкольм ровным голосом.

— Если бы нашел, думаешь я был бы столь спокоен?

Слегка поколебавшись, Малкольм ответил:

 — Нет.

— Где ты?

— На севере, недалеко от Уика (Городок в графстве Кейтнесс на севере области Хайленд, Шотландия. Он находится в устье реки Уик, простираясь по берегам залива Уик — прим.пер.).

Фелан прислонился головой к стене.

— Я южнее Глазго, и ни следа Уоллеса.

— У меня тоже ничего. Маклауды вскоре тоже присоединятся к поискам.

Глаза Фелана резко распахнулись.

— Все Воители?

— Нет. Только братья.

— Откуда знаешь?

В трубке послышался издевательский смешок.

— Потому что я знаю Фэллона. Он не выдержал бы долго взаперти, независимо от того, что хочет Ларена.

— Дополнительная помощь нам не помешает.

— Точно. Завтра я собираюсь вернуться к особняку Уоллеса и посмотреть, что там найду.

— Отличная идея, — произнес Фелан. — Знаешь что-то о сообщниках Уоллеса?

— Других Драу? Нет, только то, что те, кому удалось выжить, скрылись.

Это было интересно.

— Сколько выжило?

— Возможно двое. Хочешь найти их?

— Полагаю, это может быть хорошим началом, если Уоллес вернется.

Малкольм хмыкнул.

— Все предполагают, что он погиб от взрыва.