— Если ты хочешь пунша, то мсье Паркман мог бы…

— Он, я думаю, с удовольствием составит вам компанию, поскольку Роберту, я уверена, нужно кое с кем встретиться.

Роберт, сидевший в глубине ложи, окинул долгим изучающим взглядом Джорджа, который смущенно отвел глаза, и только потом взглянул на девушку.

— Моя милая Хлоя, — сказал он, улыбаясь, — пожалуйста, не решай за меня, куда мне пойти и с кем пообщаться. Мне приятно быть там, где я есть.

— Но мне надо поговорить с Жюльеном! — топнула ногой Хлоя. — Неужели трудно это понять?

— Чуть потише, дорогая, — прошептала Мами. — На нас все смотрят. Не хватало нам только скандала.

— Если хочешь пойти с нами, пойдем, но предупреждаю: никаких сцен, которые ты так любишь устраивать. У меня сегодня не то настроение, — сказал Жюльен, поворачиваясь к двери.

Вряд ли такое приглашение можно было назвать любезным, но Хлоя приняла его с радостью. Когда Жюльен и дамы выбрались наконец в фойе, она уже висела у него на руке и что-то весело щебетала о спектакле, о людях, встречавшихся им, пока не привела всю компанию в укромный уголок у входной двери. Безразличие на лице Жюльена сменилось сарказмом.

— Ладно, — не выдержал он, — можешь считать, что я достаточно смягчился, чтобы выслушать тебя. Итак, что же это за дело, которое ты хотела обсудить со мной?

— Если ты намерен и дальше разговаривать в таком тоне, я могу подождать до лучших времен. — Возмущение переполняло Хлою и требовало выхода.

— Ты права, дорогая. Тогда, может быть, вернемся?

— Нет! — запротестовала Хлоя. — Просто я… я думала: раз уж вы с Амалией так счастливы, то почему бы тебе не дать согласие на наш с Джорджем брак? — выпалила она на одном дыхании. — Мы любим друг друга, и я не вижу причин, почему мы не должны быть вместе?

— Если не считать причиной такой пустячок, как отсутствие у англичанина средств для содержания собственной жены, — не преминул подколоть ее Жюльен.

— Ну, это же только отговорка! Мы могли бы прекрасно жить в «Роще».

— И ты не потеряешь уважения к мужчине, который пойдет на это? — спросил Жюльен. — Согласись, далеко не всякий решится жить на содержании милосердных родственников.

— Ты говоришь так, чтобы лишний раз унизить его. Конечно, Джорджу не нравится мой план. Но что же нам делать? Я не хочу ждать, пока он станет знаменитым ландшафтным архитектором.

— На это действительно надежды мало, — усмехнулся Жюльен, — скорее ты останешься в старых девах.

— Какие отвратительные вещи ты говоришь! И все потому, что Джордж не плантатор, не адвокат или еще какой-нибудь скучный тип.

— Ему, если я правильно понимаю, вообще похвастаться нечем.

— Когда-нибудь Джордж станет знаменитым, прославившись своими садами и парками, и ты пожалеешь, что так отзывался о нем.

— Вряд ли я доживу до этого счастливого дня!

— Что ж, сегодня ты можешь язвить, но запомни: Джордж в отличие от тебя настоящий художник. А кто ты? Какая от тебя польза? Пока ты пьянствуешь, развлекаешься и фехтуешь, изображая из себя джентльмена, Роберт заправляет делами «Рощи».

— Хватит! Наслушался! — В голосе Жюльена звучал металл.

— Ты вообразил себя натурой артистической, но для всех ты просто богач, который может позволить себе блажь упражняться в красноречии, ставить спектакли, устраивать игры, прогуливаться на барже по реке, наблюдать за движением облаков, — решила выплеснуть наболевшее Хлоя. — Ну, а над чем ты трудишься? Что делаешь? У тебя нет ни цели, ни планов. Ничего нет! Но ты тем не менее осмеливаешься осуждать Джорджа.

— Я осмелюсь на большее, — процедил он сквозь зубы, и краска залила ему лицо до самых волос.