Бенчли никогда раньше не встречал человека, который подобно Пуантро испытывал бы такое удовольствие, причиняя боль другим людям, и надеялся, что не встретит.

Повернув за угол коридора, он вышел в главный холл. Пройдя мимо часового, он бросил на него мимолетный взгляд и улыбнулся. Пуантро будет доволен. Они сделают это сегодня ночью.

Затаившись, Габриэль стояла у основания лестницы и ждала, когда отец пройдет через залитый солнцем холл внизу. Она презирала ложность своего нынешнего положения, ее тяготило то, что приходилось ждать, когда он покинет дом, чтобы уйти, не вызвав никаких подозрений.

Вчерашний разговор с отцом тяжелым грузом лежал у нее на душе. Вопросы, которые Габриэль страстно желала задать отцу, когда встретится с ним лицом к лицу, многое из того, что она хотела бы узнать, так и осталось невысказанным.

Правдивые слова не прозвучали по одной простой причине. В какой-то момент она взглянула отцу прямо в глаза и вдруг отчетливо поняла, что отныне между ней и отцом возникла нерушимая преграда. Отец знал только свою собственную правду.

Габриэль попыталась подавить нараставшее в ней смятение. Увы, правда отца не была ее правдой. Ее правда была написана в глазах Рогана и в его сердце, которое он открыл для нее.

Правда состояла в том, что в результате незаконных деяний ее отца погибли десятки безвинных людей. Эта правда предполагала тот шаг, который она должна будет сделать, если Кларисе не удастся получить помощь для спасения Рогана.

Она искренне молилась, чтобы не пришлось принять участие в последнем предательстве по отношению к отцу, что разбило бы его сердце и ее тоже.

Голоса в холле усилились. Отец отдавал последние распоряжения Бойеру. Звук закрывшейся двери эхом отозвался на лестнице. Трепеща, Габриэль, прежде чем спуститься вниз, заставила себя дождаться, когда экипаж отъедет от дома.

— Бойер!

Старый негр немедленно откликнулся на ее зов. Она напряженно спросила:

— Отец не говорил, куда он собирался сегодня утром?

— Масса сказал, что уедет на целый день и увидится с вами вечером.

Она повернулась к двери, не обращая внимания на ненавязчивое предупреждение Бойера.

— Будьте осторожны, мамзель Габриэль. Масса, он… он…

Верный слуга умолк, и Габриэль, помолчав немного, ответила:

— Я буду осторожна.

Мгновение спустя она была на улице, сердце бешено колотилось в такт ее шагам. Разумеется, отец не заслуживал такого отношения с ее стороны. Однако вопрос был в другом: чего отец заслуживал на самом деле? Этот вопрос не давал ей спать всю прошедшую ночь. Каков бы ни был ответ, Габриэль знала: у нее нет выбора. Она должна сделать намеченное.

Она быстро пошла по знакомой улице, лавируя между прогуливавшимися горожанами, и остановилась через некоторое время перед входом в небольшой дорогой магазин.

Поколебавшись одно мгновение, Габриэль открыла дверь бутика мадам Бабетт. Она проскочила во внутреннее помещение, и тут почувствовала, как кто-то крепко схватил ее за руку.

— Клариса!

Красивое лицо Кларисы Бушар было спокойно. Она произнесла всего два слова:

— Сегодня ночью.

Лицо Пуантро исказилось от негодования. Ему понадобилось несколько минут, чтобы взять себя в руки прежде, чем ответить на вопрос, безмолвно стоявший в глазах губернатора Клейборна.

— Вы хотите сказать, что в этом письме Лафитта есть хоть доля правды? — Пуантро швырнул скомканный лист бумаги на стол губернатора. — Еще раз повторяю, Вильям, я оскорблен до глубины души.

— Я совсем не хотел обидеть вас, Жерар. Моя цель — выяснить правду.

— Вы знаете правду!

Щека Пуантро дернулась. Он был крайне недоволен тем, что пришлось отложить массу дел в конторе ради срочного свидания с губернатором, который пригласил его только для того, чтобы познакомить с обвинением, выдвинутым против него в письме Клейборну от Лафитта.