– Сказал бы я, на какой связи они у него состоят. Диван, посмотри, еле жив. Еще пара его «оперативных встреч» – и мы останемся без мебели. Прикинь, Петрович, ему нормальных баб уже не хватает, он уже с женами убитых бандитов шалит. Мол, отрабатывает на причастность. Как мордашка ничего, Казанова тут как тут-дайте отработаю. Даже если дело не его.

– Брось ты, Вовчик, – вмешался в разговор третий из находившихся в кабинете, опер Паша Гончаров, – Казанова неисправим, а его амурные шашни действительно иногда помогают.

Белкин не стал спорить, склонившись над бумагами.

Вновь затрещал телефон.

– Во, опять какой-нибудь казанцевский бабец. Скажи, что Казанцев из морга не вернется. Разлагается.

Паша поднял трубку.

– Это тебя, нытик. Наверное, тот мужик из парка с половиной задницы.

Вовчик, ухмыльнувшись, подошел к телефону.

– Владимир Викторович, здравствуйте. Это Олег Уткин. Помните, из девяносто второго дома?

– Помню. Здорово.

– Вы извините, что отрываю… Это не вы, случаем, занимаетесь делом Мотылевского?

Вовчик удивленно поднял бровь:

– Мы все им занимаемся, но персональную ответственность несу действительно я. Это моя территория. А ты что, знаешь, кто его завалил?

Паша и Петрович разом уставились на Белкина.

– Нет, я не знаю… Просто есть люди, которые хотели бы пообщаться с вами по этому вопросу. Меня попросили связаться. Я здесь навроде посредника.

– А что, люди не могут узнать у дежурного телефон отделения по раскрытию убийств?

Самим не позвонить?

– Да нет, могут, конечно. Но когда кого-то знаешь, лучше напрямую.

– Ну, хорошо. Но хоть они-то знают расклад?

– Не думаю. У них, возможно, имеются подозрения. Вообще-то, они хотели бы поговорить неофициально…

– Поэтому тебя и попросили. Понятно. Хорошо, пускай подъезжают. Адрес знаешь?

– Да, вытрезвитель. Простите, а нельзя где-нибудь в другом месте? На стороне? А то вытрезвитель как-то несолидно.

– Ничего подобного. Они хотят поговорить со мной, интерес имеют они, поэтому условия ставлю я. Мне здесь нравится. А что касается вытрезвителя, то могу сказать, что недавно у меня в гостях был мужичок, у которого в кабинете стоит прямой телефон с Черномырдиным. И ничего, мужичок ушел от меня вполне удовлетворенный беседой.

Людей интересую я, а не обстановка, верно?

– Ладно, я передам. Когда к вам можно подъехать?

– Сегодня в пять. Я буду на месте.

– Они представятся от Олега.

– Да я уж догадываюсь, что не от Патриарха Всея Руси. Пока.

– Что там? – полюбопытствовал Петрович.

– Начинается, – вздохнул Белкин. – Как бандита грохнут, так «стрелки» идут, «разговоры», «секреты». Когда Мотылевского нашли, позавчера? Во, уже звонят.

– Кто?

– Откуда мне знать? Сегодня в пять познакомлюсь. Это звонил Уткин Олег, фраерок мелкий с моей бывшей территории. Так, ничего особенного, сам никуда не вписывался, но знал много. Приторговывал наркотой, в застойные времена фарцевал. Ему сейчас тридцатник где-то, в последний раз я встретил его года два назад, на улице, случайно.

Понятия не имею, что он сейчас из себя представляет. Но до уровня Мотылевского вряд ли дорос. Здесь, видишь ли, встречаться не хотят…

– Ну, иногда действительно полезнее встретиться на стороне. Не все любят казенные стены.

– Да я в гнездо осиное залезу ради крупицы полезной информации.