Изменить размер шрифта - +

Просьбу эту выполнить было и легко, и приятно. И вот оно перед вами, это счастливое мгновение человеческой жизни.

На коробке спичек Он написал адрес, по которому надо послать фотографии. Робким кивком и пальцем, прислоненным к светло-голубой кофточке, и Она попросила: «Мне тоже…»

Вот и все. Они сели на мотоцикл. Помахали нам, оглянувшись. Удалявшийся треск мотора был теперь чем-то даже приятным и полным значения. Мы постояли, пока сосняки совсем поглотили частую дробь мотора, и улыбнулись бесстрастным, тревожащим сердце звукам: в лесу, омытом вечерним солнцем, куковала кукушка.

<sub>Фото автора. 23 мая 1980 г.</sub>

 

На вышке

 

(Проселки)

 

Вышкарь — профессия. Ни в каком статистическом справочнике она, конечно, не значится — на всю лесную округу возле Криуши три всего вышкаря, но мой собеседник так значительно оговорит о профессии: «Мы, вышкари…» — что впору подумать, нет ли в здешних лесах особого профсоюза?

Зовут вышкаря Арсением.

— Антонов Арсений Андрианович, — так он представился, спрыгнув из металлической люльки подъемника.

Место его работы напоминает скворечник. Гладкий, высотой в тридцать шесть метров столб на растяжках. А на нем будка — как раз поместиться одному человеку. Подъем туда в первый раз не лишен ощущения опасности.

Я лез, ободряя себя молодецким фальшивым посвистыванием, и чувствовал: вышкарь внизу улыбается…

* * *

 

 

Вышкарь Арсений…

 

С высоты тридцати шести метров сплошь деревянный поселок Криуша, с узкоколейной дорогой, штабелями пиленого леса, домами, сараями, копнами сена, колодцами и канавой мелиорации выглядит, как игрушка, оброненная сверху в леса.

Леса бескрайние. В любую сторону глянешь — лес, уходящий за горизонт, жиденький ольховый и березовый — на болотах, и плотный, густо-зеленый, смолистый бор-беломошник — на возвышениях. Несмотря на обилие вод, здешним лесам постоянно грозят пожары. В старое время Рязанская область держала в России первенство по пожарам — «на 100 деревень каждый год 40 примерно горело». И горели леса. В памяти ныне живущих наравне с годами бедствий остались лесные пожары.

Пожары в мещерских лесах — явление страшное. В августе 1936 года в соседней с Криушей Курше огонь начисто смел поселок, накрыл дорогу, по которой на открытых платформах пытались спастись куршаки. Все горело: дома, шпалы, мосты. «В братской могиле под Куршей схоронили две тысячи… Калинин приезжал разделить горе».

Пожар 72-го года больших человеческих жертв не принес. Но и его не скоро тут позабудут. «Пять недель горели леса, а торф на болотах горел всю осень и зиму до самой весны».

Служба на вышках — это способ увидеть загорание леса возможно раньше, «желательно, когда огонь еще шапкой можно замять».

В особо опасную пору (это конец апреля — начало мая, когда хвоя и палые листья уже подсохли, а зелень еще не брызнула, и особенно август, когда сосняки, прокаленные солнцем, кажется, только и ждут огня), в опасную пору вышкарь с рассветом уже на месте, а спускается вниз с темнотой.

На тридцать шесть километров вокруг видит глаз. Каждый «законный» дымок у вышкаря на учете — «это на дальнем кордоне печь затопили… это на лесопилке… а это что за «овчинка» там появилась?»

Скорее к глазам бинокль. И вот уже с вышки по телефону — тревога! С большой точностью называется место пожара. «Обычно десяток людей с лопатами и топорами дают огню укорот. Но бывало — военную часть на ноги подымали…»

За службу на вышке Арсений Андрианович премирован биноклем, велосипедом.

Быстрый переход