Такого рода накладки терпимыми быть не могут. Успех любой экспедиции закладывается «дома, в тепле». Недогляд, оплошность, небрежность в экстремальных условиях оборачиваются бедой, трагедией, преодолением великих трудностей. Пример классический: экспедиции Скотта и Амундсена. Одну венчает победа, другую — драма. Вспоминая Скотта, всегда говорили о злом стечении обстоятельств.

Но вот недавно сами англичане, изучив хладнокровно, как готовились к экспедициям Скотт и его норвежский соперник, пришли к выводу: Амундсен предусмотрел все, Скотт же наделал ошибок и в подборе людей, и в подготовке снаряжения. У Скотта за три месяца на запасных складах на три четверти улетучился керосин из бидонов, и этим частично объясняется гибель группы. Но Амундсен ведь тоже пользовался керосином. Пятьдесят лет спустя на 86-м градусе южной широты обнаружили канистру, принадлежащую его группе. Открыли… она была полна керосина! Норвежец, отправляясь в Антарктиду, позаботился, чтобы горючее не улетучилось.

Пример характерный. Предусмотрительность, дисциплина, тщательная проверка всего, что отправляется в Антарктиду (снаряжения и людей), как правило, избавляют зимовщиков от ситуаций, когда приходится преодолевать трудности, каких могло бы не быть.

На теплоходе люди бывалые мне говорили: «Сложно стало комплектовать экспедиции».

Одной из причин называли оплату труда зимовщиков. Она не изменилась с 1956 года. Этот момент нельзя назвать несущественным. Труд в экстремальных условиях должен достойно вознаграждаться. Это сразу разрешило бы главную из проблем: брать на зимовки не всех подряд, а со строгим отбором, как это раньше и было (и так обязательно должно быть!). Это позволило бы для особо трудных зимовок подбирать людей по законам психологической совместимости.

Об этом меня просили обязательно написать все «восточники» до единого.

И под конец одна существенная деталь особо трудной зимовки «Востока». Когда угроза гибели людей была отодвинута, начальник станции запросил Большую землю: по каким нормам распоряжаться продуктами, часть которых на морозе погибла? Из Ленинграда снабженец Чхиквадзе Михаил Капитонович вместо разумно-сердечного: «Да ешьте, ребята, что есть, только выживите» — прислал строгую телеграмму, что все учитывать будут по существующим правилам и с учетом обстоятельств пожара. Начальник, зная дело на месте лучше, чем Михаил Капитонович, послал еще одну телеграмму руководителям выше с объяснением исключительной ситуации. Но телеграмма попала почему-то опять к Чхиквадзе. И ответ был суровее прежнего. У начальника станции не хватило мудрости послать третью, пятую телеграмму и добиться в конце концов пониманья. Вместо этого он заявил терпящим бедствие людям, что они, мол, переедают, не соблюдая нормы, что надо все экономить… Если бы взводу солдат, ведущих смертельный бой в окружении, сказали в этот момент, что с них будет спрошено за патроны и пшенные концентраты, солдаты, мягко сказать, не поняли бы говорившего. То же самое случилось и на «Востоке». Не знаю, сколько раз начальник станции пожалел обо всем, что необдуманно выложил «взводу», но обстановка на станции, и без того невыносимо тяжелая, усложнилась резким похолоданием климата психологического.

Понимал ли Михаил Капитонович Чхиквадзе, как было трудно там, на «Востоке»?

Должен был понимать. Но, к сожалению, не всегда понимает человек, сидящий в тепле, человека на холоде. Мне сообщили: Михаил Капитонович в Институте Арктики и Антарктики прежней должности уже не занимает.

Это, насколько я понял зимовщиков, хорошая весть и не только для тех, кто был на «Востоке»…

А «восточников» в Одессе встречали музыкой и речами: «Молодцы, выдержали!» Я смотрел на ребят и думал: все они с удовольствием поменяли бы большую часть похвалы на мудрость понимания их там, «в окружении», на «Востоке».