За окном темень. У фонаря на лесной остановке кружится рой снежинок.

* * *

Особая тонкая тишина стоит в лесу после первого снега. Только дятел не боится разбудить сонное лесное царство. За версту слышна песня из его «кузницы». А это что за звуки? Очень тихая и невнятная песня. На согнувшейся под инеем рябине стайка снегирей (знают, где спрятаны лесные гостинцы!). Спелыми яблоками висят снегири на белых ветках. Кажется, посланы эти птицы, чтобы нарядить лес, кажется, сама заря не пожалела красок для этих спутников зимы и снега.

Скрипит морозная пороша под ногами, с веток за ворот сыплется колючий иней. Возле березняка наш «старшой» Владимир Сергеевич Бизюкин подал бинокль:

— Угадываешь?

В запотевших стеклах мелькнули белые кружева берез и угольно-черные пятна.

— Косачи!

Да, больше десятка тетеревов встречали на придорожной березе солнце. До снега они паслись на земле. Теперь и пасутся, и ночуют на березах. Подойти к ним на выстрел очень трудно. Обязательно заметит старый вожак, занявший самую вершину. Была бы санная упряжка — можно ехать в открытую. Лошадей косачи не боятся.

Чтобы не пугать птиц, повернули на боковую дорожку. Тетеревиная стая держится в двух-трех излюбленных местах леса. Когда навалит глубокий снег, косачи прямо с берез будут нырять в него на ночлег. Охотники еще вернутся к этим березам…

Идем уже больше двух часов. Снег неглубок.

За нашей шеренгой остается темная тропинка из сухих листьев. Даже лисица, перебежавшая дорогу, достала лапами до земли. По-прежнему тихо. Только дятел стряхивает иней с елочки.

В домике лесника пьем чай и обсуждаем план охоты. Встретивший нас егерь внимательно проверяет наши бумаги.

Охотиться на лосей можно только по специальному разрешению. Лет тридцать назад в лесах средней России лоси перевелись почти полностью. В Подмосковье егери их пересчитали по пальцам — 60 голов. Теперь под строгой охраной лосиное стадо возобновилось. Недавно снова пересчитали лесных красавцев — 12 тысяч.

В одном только Подмосковье 12 тысяч! Много лосей развелось в Калининской, Ярославской, Рязанской, Тамбовской областях. Настолько много, что лесники подняли шум: «Губят лес!»

Справедливый сигнал. Пришло время регулировать лосиное стадо. Егерь раскладывает лесную карту, отыскивает на ней низину, поросшую осинником, и обводит ногтем квадрат:

— Тут надо искать.

* * *

Если бы можно было спросить зверей, какое дерево самое ценное, бобр, заяц или лось ответили бы в один голос: осина. Осина-кормилица спасает зверей от зимней голодухи. Бобр с осени запасает осиновые поленья, в осиннике кормятся зайцы-беляки. Для лося горькая осиновая кора — главное зимнее блюдо.

— Тут наверняка есть, — говорит Владимир Сергеевич, разглядывая погрызы на зеленых стволах.

Местами погрызы уже заросли. Осины стоят словно в заплатах — лосиная работа пятилетней давности. А вот нынешнего года погрыз, а это совсем свежий. Ищем следы на снегу. Ночная пороша стушевала снежные письмена. Зато уж если найдем след — наверняка свежий.

— Целых три! — егерь делает знак рукой и показывает три пальца. Прошли глава семьи — рогач, самка и годовалый теленок. Прошли совсем недавно. Вот они шли спокойно, вот метнулись в чащу, услыхали нас.

Охотники загоняют в стволы патроны, я достаю фотоаппарат. Владимир Сергеевич ставит всех на «номера» вдоль просеки, а сам, щелкнув курками, идет по следу…

Стоим полчаса. По крику сойки догадываемся — перехитрил нас рогач. И от «старшого» ушел, и на «номера» не вышел.