Трое австралийцев на станции Моусон сгорают от нетерпения — русские прилетели!

«Император» покидает государство только по великой нужде — надо идти кормиться. Адели постоянно бродят вдоль побережья просто из любопытства. Незнакомый предмет — несутся к нему сломя голову. Иногда идут, тихо покачиваясь. Если посмотреть вслед — точь-в-точь старушки на богомолье бредут. Забегают адели на летную полосу — глянуть на самолеты. Ходили в поселок. Но собаки в Мирном их кое-чему уже научили. Теперь обходят Мирный сторонкой.

Приход корабля — большая сенсация для пингвинов. Снимаются целым лагерем, подходят к самому борту. Непременно попытались бы забраться на борт, но слишком круто и высоко.

На елке у нас аделька, нареченный Парамоном по случаю Нового года, очень быстро заскучал по родной Антарктиде. Под елкой сделали для него что-то вроде загона. Полчаса, изредка протестуя, слушал Парамон стук тарелок и музыку. Потом, когда в комнате стало жарко, поплыл к потолку синий табачный дым и открыли бутылки с духовитым напитком, Парамон решил бежать из неволи. Чуть-чуть не повалил стол вместе с елкой. Вынесли Парамона. Раскрыл клюв, жадно глотает воздух.

Пустили. Полминуты соображал, потом хватил курсом на север. Бежит. Упадет на брюхо, гребет лапами, потом снова бежит.

— Ну, будет теперь рассказов на островах Хасуэлл…

В новогоднюю ночь было много хороших тостов. Кто-то предложил выпить и за пингвинов. Забавные птицы делают пребывание человека в пустыне менее тяжким. Человек видит рядом с собою жизнь. А это очень много значит для человека.

Вот так выглядят в Антарктиде жуткие трещины.

Шестеро за столом

Кают-компания четыре раза собирает нас вместе: завтрак, обед, ужин, кино.

Приходим мокрые от пота и снега. Вешаем на крюки кожаные доспехи — и за столы. Шесть человек за столом. Рождается что-то вроде застольной дружбы.

Вот первый застольный товарищ Вася Кутузов. Он повар. И, как все повара, за стол почти не садится:

— Ну как, ребята?..

Это значит — Вася знает сегодня цену котлетам и пришел пожинать лавры. Но ребята настроены пошутить:

— Вась, а ну покажи подошву?

Доверчивый Вася поднимает сапог.

— Ну, так и знал, подошву сготовил. Разве это котлеты!

Большей обиды нельзя придумать. Вася со стуком бросает ложку и уходит на кухню. Сейчас на кухне будет громкий, на всю столовую, разговор о том, какие хорошие ребята были на дизель-электроходе «Обь». Что ни сготовишь — все хорошо. Васю Кутузова уговорили остаться в Антарктиде, когда пришел на «Оби» в качестве главного кока. Вася отпустил шикарную бороду и, когда снимает халат, очень похож на попа из небогатого деревенского прихода. Его искренне любят, и шутят потому только, что надо над кем-то и пошутить.

У повара ко мне особое отношение. Обязательно сядет рядом, поставит пару компотов:

— Пишешь?

— Пишу, Вася.

— Да-а… Я вот тоже пару мемуарчиков жене написал…

Вася приготовил два письма для жены. Но хочется ему как-нибудь по-особому назвать описание антарктической жизни. Тут и подвернулось словцо — «мемуары».

— Ты мне скажи, тезка, как это сделать, чтоб принимали в газету заметки? Чтоб написал, и сразу приняли?..

Вася признается: уже три раза, возвращаясь из плавания, робко ходил в газету.

— Понимаешь, прочтут — и «Нет, не подходит».