Вася чувствует: в нашем газетном деле есть какая-то тайна. Каждый день он ставит на стол пару компотов и простодушно начинает выведывать эту очень нужную ему тайну.

* * *

Александр Яковлевич Марченко. На куртке у него дырочка. Носил в Москве Звезду Героя. Тут снял. Неловко ходить со Звездой в Антарктиде.

Он начальник отряда у летчиков. По-моему, тяготится своей должностью. Мягкий, немного застенчивый человек. Такие предпочитают оставаться всегда рядовыми.

Три дня назад мы летели с ним вглубь Антарктиды. Он передал штурвал второму пилоту. Сел у окошка, задумчиво глядит на поземку под крыльями:

— Шесть часов. И до Берлина вот так же было: шесть туда, шесть обратно…

— Александр Яковлевич, а какой день был самым трудным в жизни у вас?

Долго добросовестно вспоминает:

— 26 августа 1943 года. Бомбил родной город. Енакиево. Немецкие танки скопились. Вижу свою улицу. На ней как раз больше всего. Вижу свой дом. Вижу, в саду на веревке белье сушится. В доме, знаю, мать, сестренка, больной отец. Захожу в пике — в глазах темно. Рядом заходят товарищи с бомбами…

Три дня как пьяный ходил. Город освободили. Командир эскадрильи сразу сказал: езжай! Подхожу к дому — ни окон, ни дверей. Горелые танки стоят. Вижу, идет из сада поседевшая женщина… Пошел навстречу: мать!.. Живы остались все трое, в окопе в саду отсиделись.

— А тут, в Антарктиде, были трудные дни?

— Конечно, были… — Глядит в окошко. Под крыльями — поземка. — Были. У кого их тут не было…

Рисунок Василия Пескова.

* * *

Третий за нашим столом Ильяс Белялович Абушаев.

— Ильяс Белялович, вы, наверное, опять приедете в Антарктиду?

— Может, приеду, может, нет. Мне все равно работать — что в Мирном, что в Монино.

В Монино под Москвой у Ильяса семья. Он работал бульдозеристом. Позвали в Антарктиду работать. Поехал. И ездит уже четвертый раз.

Ильяс может сутки не вылезать из бульдозера. Такое случается в Антарктиде. Ждут самолета, а полосы нет. Вот Ильяс и утюжит.

— Как работает! Вы должны поглядеть, как работает! Скажи: вершок снега снять надо — вершок и снимет. Скажи, надо побриться — побреет бульдозером. — Бульдозерист Николай Романов говорит об Ильясе, как говорят в театре об уважаемом и очень талантливом артисте.

Я чувствую: в деле бульдозеристов тоже есть какая-то тайна, и когда, пообедав, Ильяс надевает здоровенные рукавицы, прошусь к нему на бульдозер.

Любая машина имеет отдых. Бульдозер в Антарктиде отдыха не имеет. Постоянная война со снегом. То чистит полосу, то самолет замело, то надо откапывать склад, то