Так соглашаясь с Соловьевым,

         Провидим Тайную весной:

         Он – Сонечку, живую зовом;

         Я – Заревую: в Зариной…

         Она!.. Мы в ней души не чаем…

         Но кто она?.. Сидим за чаем:

         Под хохот громкий пурговой

         Вопрос решаем роковой.

         Часы летят… Не замечаем…

         – «Скажи, тобой увлечена

         Надежда Львовна Зарина?..»

         – «Не знаю я…»

         – «Быть может?»

         – «А?!»

         Михал Сергеич повернется

         Ко мне из кресла цвета «бискр»;

         Стекло пенснэйное проснется,

         Переплеснется блеском искр;

         Его он сбрасывает кротко

         Золотохохлой головой

         С золотохохлою бородкой,

         Прищурый, слабый, но живой;

         И клонит кончик носа снова

         В судьбу вопроса рокового:

         – «Надежда Львовна Зарина!

         Как?!. Воплощение Софии?..»

         «В ней мне пророчески ясна

         Судьба священная России:

         Она есть Львовна дочка Льва;

         Лев – символический, Иудин…»

         – «Зарин, Лев Львович, – пошлый франт?

         Безусый, лысый коммерсант?»

         «Вопрос гностически не труден:

         Серапис, или Апис, – бык,

         Таящий неба громкий зык,

         Есть только символ чрезвычайный

         Какой-то сокровенной тайны…»

         – «Ну, хорошо, а что есть Лев?»

         – «Иудин Лев – веков напев»

         ………………….

         Высокий, бледный и сутулый,

         Ты где, Сережа, милый брат;

         Глаза – пророческие гулы,

         Глаза, вперенные в закат:

         Выходишь в Вечность… на Арбат;[33 - Улица в Москве]

         Бывало: бродишь ты без речи;

         И мне ясней слышна, видна:

         Арбата юная весна,

         Твоя сутулая спина,

         Твои приподнятые плечи,

         Бульваров первая трава,

         И вдруг: как на зеркальной зыбке

         Пройдут пузыриками рыбки, —

         Меж вами умные слова

         И вовсе детские улыбки.