К страху Жильбера примешивалось отчаяние. Он мог бы убить гадину, свернуть ее длинную тонкую шею своими ручищами. Это заняло бы всего лишь несколько секунд. В конце концов, она была не подлинным Божьим созданием, а подлой ведьмой. Но рыцарь был непреклонен: тогда Жильбер лишится места в раю рядом со своей доброй феей. А этот мужчина с бездонными глазами знал, о чем говорил, поскольку два года назад Аньес де Суарси поведала Жильберу, что тот был рыцарем Христовым. Сочетание этих двух слов показалось тогда Жильберу таким чудесным, что он, потрясенный до глубины души, навсегда запомнил его, хотя забыл о многих других вещах. Ангел, явившийся ему, когда он крепко спал между ног Розочки, тоже выражался предельно ясно. Жильбер не должен запятнать свои руки кровью. Он не должен убивать чудовище. Неужели это действительно был серафим? Жильбер не знал. На кого похожи ангелы? К тому же он не помнил его лица. Однако утром, проснувшись, Жильбер знал, что делать. Неужели его слабый ум самостоятельно принял решение? Конечно, нет. Только ангел мог его подсказать. Да, небесное создание в своей бесконечной доброте указало ему способ защитить добрую фею и тем самым сохранило для него место в раю рядом с ней.

Страх исчез. Жильбер прыснул от удовольствия, прикрыв рот широченной ладонью. Он направился в дровяной сарай, расстелил возле двери полотно и стал укладывать на него хворост и небольшие поленья. Потом он добавил несколько охапок сырой соломы и взвалил мешок на спину, посвистывая от удовольствия. Он хорошо знал свое дело.

Жильбер, притворявшийся, будто осматривает копыта Розочки, вновь почувствовал страх. Но на этот раз к страху примешивалась жестокая, убийственная ярость. Он чуть не рассмеялся, подумав, какой сюрприз приготовил чудовищу. Страж мадам де Нейра недружелюбно посмотрел на Жильбера, когда тот подходил к саврасой кобыле его хозяйки, и прорычал:

– Держись на почтительном расстоянии, деревенщина, если не хочешь познакомиться с моим клинком.

– Э… Да что ты такое говоришь, человек? Я должен подойти ближе, чтобы послушать эту прекрасную даму! Какая муха тебя укусила, парень?

– Слабоумный, мадам, – сказал разбойник.

Впервые в жизни Жильбер радовался, что Бог наградил его физиономией дурачка и заплетающимся языком. Но Жильбер вовсе не был законченным идиотом, как думали эти двое. Добрая фея по мере возможности развивала его детский ум, хотя он так и не повзрослел.

Поколебавшись, Од выбрала мягкий тон.

– Я ищу мадам д’Отон, Аньес де Суарси, одну из моих лучших подруг. Я уже давно потеряла ее из виду. Не хочешь ли ты сказать мне, где она? Это было бы так любезно с твоей стороны.

– Да-а, да-а…

– Где она сейчас? – настаивала Од де Нейра медоточивым голосом, который она считала достойным самых высоких похвал.

– Там, там, – ответил Жильбер, показав рукой на поля, окружавшие мануарий.

– Ты можешь меня туда проводить? Я хочу обнять свою подругу.

Игла, пропитанная соком анчара, которую она заранее приготовила и спрятала в мешочек, висевший на поясе, сделает все остальное. Испокон веков туземцы Африки и Азии смазывали кончики стрел соком анчара, отправляясь на охоту за крупной дичью. Одной стрелой можно было убить буйвола.

Глубокая царапина, и прекрасная Аньес быстро отправится к праотцам. Пятнадцать минут агонии, и ее сердце перестанет биться. Грозный и удобный, в отличие от многих других, яд. Ведь чтобы убить, было достаточно нанести одну глубокую царапину.

– Конечно… Но сейчас моя дама занимается медовыми мухами. Она окуривает ульи, чтобы собрать их мед. Последний в этом году.

«Боже мой, какой ужас!» – подумала мадам де Нейра. Аньес так и не избавилась от манер вилланки. Черт возьми! Она же теперь была графиней д’Отон! Как она могла опуститься до столь презренной работы?

– Ну что же, мы поможем ей, – предложила Од де Нейра, старательно скрывая отвращение.