— Не привыкла к комплиментам, хочешь сказать? Не поверю. Но если это действительно так, то советую тебе все же составить мне компанию в Гоа. Обещаю, что очень скоро ты перестанешь смущаться от комплиментов.

Лесли не смогла сдержать улыбку. Жан-Поль начинал завоевывать ее сердце.

— Трудно не поверить, — сказала она. — Но для начала тебе все же придется объяснить мне, что такое кокосовое фенни. Подозреваю, что это какое-то особое наслаждение.

Жан-Поль снова откинулся на спинку стула и мечтательно подкатил глаза.

— О-о, это словами не опишешь… Это нужно попробовать. Пережить. Думаю, что как раз кокосовое фенни и способно наполнить смыслом все остальные наслаждения жизни.

Перелет от Дели до Панджима завершился, как показалось Лесли, едва она успела дважды моргнуть. Словно на волшебном ковре-самолете. В Панджиме они взяли такси до Арамболя.

Всю дорогу в такси Жан-Поль бубнил ей об ужине, который их ждет в Арамболе: рыбное кари с рисом и загадочное кокосовое фенни. Лесли догадывалась, что это какой-то напиток, и с нетерпением ждала возможности попробовать его.

Во всем, что касается кухни, французам можно абсолютно доверять. Им можно вполне доверять и в том, что касается других удовольствий. Изредка можно доверять и их практичности. Единственное, в чем категорически нельзя доверять французам, это в том, что их дружеские чувства к женщине навсегда останутся только дружескими.

Несколько раз в дороге, как бы непроизвольно и по-дружески, Жан-Поль убирал пряди волос со лба Лесли, близко наклонялся к ее уху, делая какое-нибудь совершенно не требующее такой секретности сообщение, брал ее за руку или за плечо, притворяясь, что вынужден оберегать ее. И когда не вспоминал о прелестях жизни в Гоа или о еде, осыпал ее комплиментами. Уже к концу поездки Лесли почти привыкла к его жестам, проявлениям заботы и красивым словам и воспринимала их почти без смущения.

Арамболь оказался утопающей в зелени, дремлющей под солнцем живописной деревушкой, через которую вела единственная дорога. Жилые дома прятались в глубине деревни, за буйной растительностью, и только кое-где выглядывали их покрытые черепицей крыши или маячили окруженные высокими, могучими деревьями шпили старых часовен. Вдоль дороги стояло несколько ресторанчиков, расположенных под навесами из пальмовых листьев. За весь путь через деревню им попались на глаза всего несколько ее обитателей: две женщины в цветастых сари, несущие что-то в корзинах на головах, один мужчина, корова и две больших серых свиньи, озабоченно бегущих вдоль дороги. Вообще вся деревушка казалась декорацией к старой пасторальной пьесе, а над ней куполом висела почти нереальная, первозданная тишина. Единственным шумом, вторгавшимся в эту дивную тишину, было рычание мотора такси, в котором сидели онемевшая от восторга Лесли и ее притихший, по-видимому, наконец уставший от болтовни друг.

Лесли осторожно подтолкнула его в бок локтем.

— Жан-Поль, мне показалось, что я видела щит с названием гостиницы. Может, остановимся там? — тихо спросила она.

Он лениво покосился на нее.

— Забудь о гостинице. Неужели ты думаешь, что здесь нет лучшего места? Я устрою тебя в райское гнездышко. — Он похлопал водителя по плечу. — Сэр, мы приехали.

Такси остановилось и, расплатившись, Лесли и Жан-Поль вышли из него. С ее чемоданом в руке и своим рюкзаком за плечами Жан-Поль повел ее мимо полуразвалившейся часовни через кокосовую рощу.

— Я вижу океан! Это ведь океан, правда?! — воскликнула она, как только увидела вдалеке, между стволами кокосовых пальм, гладкое синее полотно.

— А ты думала, что я обманывал тебя? А жить мы будем вон в том особняке.