Он сделал несколько шагов и оказался со мной лицом к лицу.

— Простите, мы с вами случайно не знакомы? — спросил он.

— Нет.

— Странно. У меня такое ощущение, что я вас уже где-то видел.

— В самом деле? Тогда это вдвойне странно, потому что у меня точно такое же ощущение.

— Простите?

— Я говорю, что если вы не видели меня воочию, то, наверно, видели во сне.

Он сказал это так просто и с такой милой улыбкой, что я была мгновенно покорена этой почти мальчишеской непосредственностью.

— А вы от скромности не помрете, — сказала я.

— Как раз наоборот. Вы просто меня плохо знаете.

— Вернее, совсем не знаю.

— Ну да. И как вам Питер? Вы ведь нездешняя, как я посмотрю?

— Да, нездешняя. А вы отсюда, да?

— Да.

— Нравится ваш город, нравится. Я тут часто бываю вообще-то. Если бы не этот туман противный, было бы вообще замечательно.

Воронцов пожал плечами:

— А вот я, как ни странно звучит, терпеть не могу этот город. Красивый — да. Но холодный. Как это в песенке из «Бандитского Петербурга»: «…вижу город, которого нет». Так?

— Да, примерно так. Только я про бандитов кино не люблю. Я на них в жизни налюбовалась, чтобы еще и в кино смотреть.

Воронцов медленно скользнул взглядом — взглядом такого свойства, который в любом другом мужчине меня взбесил бы, — и спросил:

— А вы много общались с бандитами?

— Приходилось.

— Я тоже.

Теперь уже пришла очередь моего пристального взгляда. Поскольку этот человек явно не походил на того, кто способен иметь плотные завязки с асоциальными элементами. Проще говоря, был не из той породы, чтобы «тереться» с бандюганами.

Он перехватил мой взгляд и понимающе улыбнулся:

— Нет, вы меня неправильно поняли. Просто я работаю парикмахером в салоне «Венеция». Туда любят ходить эти хлопцы. Правда, прически, которые я им делаю, большим разнообразием не отличаются — точно такие же делают в обычной парикмахерской за двадцать рублей, или сколько сейчас там… я не знаю. А у господ гоблинов насущная необходимость, чтобы их обкорнали под расческу за двадцать пять баксов. Снобизм душит, что ж вы хотите.

Я засмеялась.

— Знаете что? — сказал Воронцов. — Вам еще не надоело глотать туман? Лично я им уже досыта наелся.

— А я напротив — что-то проголодалась.

— Вот и отлично, — произнес он. — Как вы посмотрите на то, если я приглашу вас на обед в один маленький, но вполне приличный ресторанчик? Ничего, что я так бесцеремонно, а? — задал он второй вопрос, не дожидаясь, пока я отвечу на первый.

Я улыбнулась и кивнула…

* * *

— Давай перейдем на «ты».

Я взглянула на сверкнувшего своей неотразимой белозубой улыбкой Воронцова и, взяв со стола бокал с мартини, медленно выговорила:

— Ну что ж, Саша… давай. Откровенно говоря, мне как-то не по себе обращаться к тебе на «вы».

— А, внешность не располагает? — усмехнулся он. — Выгляжу молодо? Да я не такой уже и молодой: двадцать семь лет все-таки.

— На два года младше меня, — грустно сказала я.

Он опустил глаза, скользнув по моим пальцам, и я, перехватив этот взгляд, добавила:

— Нет… не замужем. Обручальное кольцо можешь не искать.

— Странно, — произнес он, глядя не на меня, а на огромное зеркало напротив нас, — такая красивая женщина — и не замужем.