|
Картохи отварил. — Вас в казарме, что ли, совсем не кормят? — Так-то кормят. Да я в отпуске сейчас. — Если в отпуске, почему домой не уехал? — Я бы уехал. Да вот бабла нету, — с обезоруживающей прямотой напомнил Шестопалов и его лицо, лицо простодушного громилы, вдруг исказилось неожиданной, но уже виденной мною гримасой детской какой-то плаксивости. — Я за этим и звонил вчера. — Так чем же я могу помочь? Я весь как-то внутренне собрался, приготовившись к просьбам, коих я слышал десятки, научить «жить по-сталкерски», «добывать артефакты и все такое». Мысленно я уже прикидывал, в каких выражениях ефрейтору отказать, чтобы повежливей и без обид. Или в каких выражениях дать совет очередному кандидату в сталкеры, чтоб не слишком его обнадеживать «подъемами» и сладкой якобы жизнью. Однако Шестопалов заговорил совсем не о нашем стремном промысле. — Тут такое дело, — начал он своим гугнивым голосом. — В общем, помнишь, что там было, в этом Пятом энергоблоке, так? — Хрен забудешь. — Помнишь того пидора… Бена или как там? Ученого? Ну, белого такого. В белой рубашке? — В халате? — Ага, в халате. — Помню. — А ту его лабораторию помнишь? Где я в такие как бы ворота был вставлен, ну? — Естественно. — Там рядом кабинет один был. Ну, этого Бена, или как там… — Кабинет? — Да. Помнишь? — Ну, допустим. — Так вот я там… ну… у черта этого… кое-что взял. Перед тем еще, как к вам с товарищем майором спуститься. — «У черта этого» — в смысле у Вениамина Тау, да? — Типа. У ученого! — подтвердил ефрейтор. — А «взял» — означает «скоммуниздил»? — продолжал проявлять догадливость я. — Ну, практически. — И что теперь? Если пришел ко мне исповедаться, что, дескать, совершил грех воровства, так это не по адресу! Ближайшая церковь — храм Иоанна Предтечи в поселке Малеевка. Работает каждый день с десяти до восемнадцати, службы по воскресеньям. — А чего мне исповедаться? — вдруг окрысился ефрейтор, будто я его обвинял. — Он меня, этот альбинос, значит, как подопытную крысу попользовал, а я у него даже взять ничего не могу? Это справедливо, ты считаешь? Я вдруг подумал, что хотя воровство и не красит ефрейтора Шестопалова, все же в чем-то он прав. Например, в том, что действительно бывают такие расклады, когда «зуб за зуб, око за око». Да и с какой стати мне жалеть барахлишко зарвавшегося альбиноса, который сейчас небось валяется на пляже какого-нибудь Красного моря, дует манговый сок, слушает арабскую попсяру и радуется жизни, пока я тут мордуюсь? — Да я не против, собственно, — спокойно сказал я. — Взял и взял. Шестопалов успокоился так же быстро, как и вскипел. — Мне надо, чтобы ты мне помог, Комбат. |
