|
— Ты говоришь, Костя спит? Так почему бы тебе, Любомир, не разбудить его, а?! — Не горячись, Вова. Я пробовал его будить. Не будится! — Так облей его, мать твою, холодной водой из ведра! Сразу встанет, как лист перед травой! — Я обливал! Не помогает! — Тогда как следует сунь ему в челюгу! Пару раз! Он когда на ринге зарабатывал, и не такое терпел! — Вова, ты не понимаешь. Мы с девчонками уже чего только не пробовали. Настя ему виски одеколоном натирала — говорит, в фильме каком-то видела. Повар Дарья Ивановна ему нашатырный спирт под нос совала, Ольчик даже ему пробовала делать… хм… ну что-то вроде искусственного дыхания… — И что? — И ничего! Ну то есть он дышит. Но не просыпается! — Так оттащите его из-за стола в общем зале в какую-нибудь каптерку! И пусть он там проспится — пьянь подзаборная! — Мы бы рады, но не получается. Тяжелый он у тебя… — Опять «у тебя»?! — взвился я. — Ну хорошо. Не «у тебя». Просто тяжелый, как беременный мамонт! Сам у себя! — Что есть, то есть, — неохотно согласился я. — Все-таки боксер-фристайлер… Хоть и в отставке. Чемпион Валуев, между прочим, ему приходится родственником по линии отца! — Володя, очень тебя прошу, приезжай побыстрее. У меня от телефона уже ухо болит! — взмолился Любомир. — Будем вместе Константина из бара эвакуировать! А то у сталкера Мира такие бедовые гости, что за безопасность спящего Тополя я никак поручиться не смогу! «Вот так всегда! Только соберешься посвятить себе, любимому, вечер воскресного дня… Потягать гантели, засмотреть кинуху», — вздохнул я, кое-как натягивая джинсы цвета индиго. На самом деле — в глубине души — я был даже рад. На гантели не было никаких сил — ни моральных, ни физических. А кинуха в последнее время пошла такая, что не впирает вообще. Как позавчерашнюю жвачку жевал. Ни уму ни сердцу. Я лениво шевельнул босой ногой диск с новым голливудским блокбастером «Апокалипсис». Между прочим, лицензионный диск! Теперь вопрос: сколько фильмов с названием «Апокалипсис» я уже смотрел? Десять? Двадцать? Сколько раз на экране раскатывали по бревнышку Лос- Анджелес? Нью-Йорк? Сколько раз вирус порождал кровожадных мутантов-зомби? Тысячу? А может, две тысячи? И тогда за каким хреном мне смотреть две тысячи первый фильм про всю эту остогребеневшую фигню?! Не говорю уже о том, что зомби — причем зомби трех совершенно разных сортов! — я видел своими глазами безо всякой кинухи. Или, может, это у меня уже идут необратимые возрастные изменения и я просто превращаюсь в пенса, недовольного всем на свете? Может, и так. В общем, про «испорченный вечер» я сказал все больше для того, чтобы было чем Тополю попенять, когда он проснется на плюшевом диване в моей гостиной, меблированной в фонтанирующем позапрошлым веком стиле ар-деко. В полном соответствии с рассказом Любомира Костя дрых, как пшеницу продавши. Широко раскинув руки и уткнувшись носом в стол, он шумно, с присвистом, дышал и по-богатырски похрапывал. |
