Из мыслей не выходил не только кошмар, которого я почти не помнил, но и слова Дэмиана. О том, что нас просто использовали. Что изобретение Гоголя – это способ выведать наши способности, проявив их в оружии.

Это всё равно было гениально.

Но подло. Гадко. Мне противно от одной мысли об этом, так что свои внутренние восхищения я подавлял.

И вот наконец наступил вечер. На обеде аппетит пропал, равно как и у Олеана, но я заставил себя и его выпить хотя бы чаю. А после, уже на ужине, к нам привели новенького.

Им оказался невысокого роста парень-шатен с карими глазами. У него были средней длины волосы, чуть короче, чем у Дэмиана, но более прямые, зато жутко растрёпанные, а убранная за ухо чёлка открывала бледноватое лицо. Одет в куртку, из рукавов которой торчали только кончики пальцев – это напомнило сегодняшний длинный свитер Дрю. Чемодана у него уже не было – по всей видимости, перед ужином он успел занести вещи в комнату.

Рядом стоял Крозье, убирающий наручники в карман своего пиджака. Он положил огромную ладонь на плечо парня, который выглядел примерно нашего с Олеаном возраста, и что-то шепнул ему на ухо.

– М-меня зовут Джонатан. Добрый вечер. – Он опустил взгляд в пол, и я проклял тот день, когда этот парень появился в школе.

Потому что, чёрт побери, с таким характером ему тут не выжить.

Ну не выжить. Морально.

VIII

Белый ворон в золе погибающего пламени

Волк

После ужина все вернулись в свои комнаты. Я сидел за столом, измеряя линейкой нужное расстояние на чертеже. Что-то не сходилось, и меня это слегка раздражало. Я старался держать себя в руках, но ненависть к самому себе и невозможность сделать то, что нужно, начинали доставать. Я чертыхнулся и бросил линейку на стол.

Олеан читал на своей половине комнаты. Я открыл рот: хотел было позвать его, но подумал, что это лишнее. Не стоит вечно выговариваться соседу о своих неудачах.

Я недовольно посмотрел на стол, чертёж, скомканную бумагу на полу. Схватив очередной лист, я сжал его в кулаке и выбросил.

Такими темпами я ни за что не успею. Мне надо до конца обучения придумать и продумать принцип механизма, как его установить, как заставить работать правильно и без сбоев. Это раз. А дальше надо будет выбраться с трёклятого острова и отправиться на поиски поддержки в профессиональных научных университетах, а дальше – в лабораториях. Двигаться дальше. Дальше. Дальше. Времени медлить – нет!

Я посмотрел на руки. Они мелко тряслись, а веснушки яркими пятнами мозолили глаза. Я сжал кулаки и ударил об стол. Боль в ободранных костяшках снова напомнила о себе. Я отдернул кисти и замахал ими в пространстве, сжимая зубы от неприятных ощущений.

Затем услышал шум за занавеской и, быстро встав со стула, отдернул её. Ла Бэйл сидел на своей кровати, отложив очки на стол, и на его лице было какое-то беспокойство. Оно было очень нетипичным для соседа, и меня это напрягало.

– Олеан? – позвал я, входя на его половину. Я не успел задать второй вопрос, как мимо по коридору пробежал кто-то, сдавленно крича: «Пожар!»

Дверь распахнулась. Девушка оповестила нас и тут же убежала предупреждать остальных, не закрывая дверь. Я вспомнил, что в летних лагерях, куда меня каждый год отправляли родители, так делали, когда хотели срочно вытащить всех детей на улицу или на обед.

Олеан встал. До меня не сразу дошло, но я испытывал ужас.

Нет, я не боялся умереть. Никто не боялся. Я подумал о своих чертежах. Неудавшихся и удачных. О своих тетрадях, дневниках, в которых записывал свои мысли и воспоминания, которые постепенно тонули во тьме неведения из-за моих способностей…

Олеан схватил меня за локоть, потянув за собой в коридор.