Разумеется, видя, как матросы норовят прихватить её «служанку» за самые интимные места, Батигар свирепела и при первой возможности жаловалась на них Толеро, однако, слыша бархатистый, похожий на призывное мурлыканье, смех подруги, принимавшей матросские выходки как должное, не могла по-настоящему сердиться на нее. Мисаурэнь, без сомнения, была рождена для любви, а если это ещё и внушалось ей с детства, ревновать её было так же глупо, как укорять птиц за то, что они летают, а не ползают.

Верования ульшаитов, в пересказе ведьмы, совершенно очаровали Батигар, хотя многое в них оставалось ей неясным. Так, например, Грозноглазый Горалус, если вдуматься, оказывался не главным божеством, а одним из мужей Ульши, в обязанности которого входила охрана Великой Жены и Матери. Подобное положение не вязалось с тем, что основная масса поклонников Горалуса превозносила многоженство и богачи считали своим долгом иметь гаремы. Об этом-то несоответствии принцесса и собиралась расспросить Мисаурэнь, когда капитан Толеро, отпустив её, погрузился в свои ежедневные расчеты курса «Нортона», но ведьма опередила подругу:

— Объясни-ка мне наконец, что твой престарелый ухажер надеется отыскать в своих бумажках, когда не пытается затащить тебя к себе в постель?

Батигар наморщила носик — говорить о липучем и занудном Толеро ей совершенно не хотелось, но, уступая желанию Мисаурэни, сказала:

— Он всю свою жизнь плавает по Жемчужному морю и утверждает, что составил для некоторых его участков карты, которые позволяют ему, проделав ряд измерений и расчетов, определить, где находится нужное судно, например «Забияка». Ты видела, как его матросы опускают за борт веревку с грузом и узлами, ловят сачками ветер, замеряют повороты флюгеров и запускают надутые теплым воздухом шары в небо? Он говорит, что, сверяя полученные цифры с таблицами и картами, зная парусность и примерный вес «Забияки», сумеет вычислить его местоположение.

— По цифрам, полученным его матросами, он найдет «Забияку»? Ну, тогда он колдун, каких свет не видывал! — усомнилась Мисаурэнь.

. — По его словам, ему уже доводилось отыскивать таким образом корабли, и вскоре мы сможем убедиться, действительно ли он великий умелец или искусный лжец, надумавший обдурить бедную принцессу, — усмехнулась Батигар. — Но знаешь, я верю ему. Он показал мне трубы, в которые матросы смотрят на горизонт, и они в самом деле увеличивают предметы в десятки раз. Толеро развинтил одну из них и рассказал, как она работает, и все же я ничего не поняла. Так же как не понимаю, каким способом удается тебе внушать людям мысли, хотя ты который раз стараешься растолковать это.

— О, Грозноглазый! Ведь ты умеешь читать? Так вот…

— Корабль! — громко возвестил впередсмотрящий, отнимая от глаз волшебную трубу.

— Катапульты к бою! — тут же отозвался Яскер — помощник Толеро — и дунул в свисток, призывая абордажный отряд собраться на катастроме.

Девушки не успели опомниться, как все вокруг пришло в движение. Гребцы заняли свои места — ибо маневренность бирем, несмотря на все мастерство корабельщиков Белого Братства, оставляла желать лучшего и в бою паруса заменялись веслами, — воины абордажного отряда, на ходу облачаясь в кожаные доспехи, с оружием в руках строились на катастроме, а группа механиков расчехляла обе установленные на баке катапульты. Некоторое время подруги с интересом наблюдали, как споро работают люди, обслуживающие метательные механизмы: натягивают с помощью ворота тетиву, сплетенную из скрученных жил, толщиной превосходящую мужскую руку, укладывают в гнездо ползуна бревно, способное пробить борт или палубу корабля с дистанции в шесть сотен шагов.