«Что, если сферы Полудённого Моря — действительно яйцеклетки», — написала Лета и нарочно не поставила знака вопроса.

«Что, если одна из них, забрав Вадима, оказалась оплодотворённой.

Но в них пропадали сотни, тысячи людей.

Мы знаем, что сферы Моря восходят всё чаще. Может, это зависит вовсе не от числа людей на Земле, а от того, сколько людей каждый год уходит на полдень? Может, японская легенда про мясо русалки — правда? Тысячу лет назад сферы восходили очень редко, и ещё реже кто-то мог в них попасть.

А русалка — это кто?»

Перечитывая написанное, Лета опустила руки на колени, скомкала подол. «Не буду фантазировать, — сказала она себе, — напишу только то, что похоже на правду. Про русалку придумал Павел Григорьевич. Это совсем ничего не значит. Совсем». Проще простого было бы выдумать хищных русалок, завлекающих людей в чудесные золотые шары. На приманку, снадобье, дарящее здоровье и молодость. Лета нервно улыбнулась.

«На полдень ходят тысячи кораблей по всему миру, — напомнила она себе. — И никто не видел там млекопитающих. Даже слухов об этом нет… Только о городе на берегу».

— Я всё узнаю сама, — сказала она вслух. Стёрла написанное, удалила пустой файлик и вернулась на сайт училища. — Я всё узнаю, когда поведу корабль на полдень.

Она открыла одну страницу, другую. Побродила по фотогалерее, наткнулась на снимок со встречи выпускников; померещилось, что она узнала на нём Лёшу, но это был другой парень… Что-то не давало Лете покоя. Словно на экзамене — решение задачи, которое брезжило совсем близко и вот-вот должно было стать ясным. «А где моё свидетельство об окончании школы?» — пришло ей в голову. Она не могла вспомнить, сдавала в институт копию или оригинал.

Лета встала и подошла к шкафчику, где мама хранила все документы. Изнутри дохнуло запахом старой бумаги. Лета отодвинула пакет с квитанциями, осторожно переложила офицерский планшет прадеда. В планшете хранились старые фотоснимки. Людей на некоторых из них не узнавала даже бабушка… Большая яркая фотография выпала из планшета и спланировала на пол, проскользнув мимо Летиных пальцев.

Лета медленно наклонилась за ней.

«На полудне с фотками сложно, — вспомнила она. — Не угадаешь, какая получится, а на какой будет только свет». На снимке был свет: в сумраке, в предутренних тенях вдалеке сиял огонь маяка. И был виден город за морем. Очень плохо виден, только неровная линия на горизонте и, кажется, какой-то пирс… или просто ещё одна тень. С удивлением Лета почувствовала, что улыбается.

На обороте фото маминым почерком было написано: «Виолетте» и дата. Дата, когда ей должен был исполниться двадцать один год.

Лета рассмеялась.

— Так бывает, — сказала она вслух. — Всё случается слишком рано.

У задачи по-прежнему не было решения. Зато она стала ещё интересней. Когда сделали фото? Кто? Зачем? Лета предположила, что снимали для того роскошного фотоальманаха, который она видела в фойе института. Но если так, значит, снимок в него не вошёл, иначе о нём трубили бы во всех новостях… Почему? Как это всё получилось? Штурман Лёша знал какие-то тайны, но мать Леты тоже была штурманом. Опыта у неё было куда больше, и тайны она, наверно, хранила куда серьёзнее…

«Но я всё узнаю сама», — подумала Лета.

Впервые она чувствовала себя дочерью своей матери. Не ребёнком, о котором нужно заботиться, не бестолковым подростком, которому всё запрещают, а наследницей. Последовательницей.