Супруга Потроне, прочитавшая вслух заметку своему мужу, положила на стол свой лорнет и спросила его:

— Очень странная история. Что, собственно, может означать новый фокус вашего нового друга, Альфред?

Альфред Потроне ничего не ответил, только погладил свои седые бакенбарды. Серпиньи взял с него обещание держать в тайне сцену, свидетелем которой он оказался. Тайна, в которую он невольно был посвящен, стала для него пыткой и гордостью. Первый раз в жизни он знал то, чего другие не знали. Он преисполнился сознанием своей значимости, но сожалел, что ему нельзя показать ее перед другими, рассказав увиденное им; зато он находил удовольствие в том, что его обещание связывало его с таким лицом, как де Серпиньи. Оно создавало между ними таинственную близость, и Потроне свысока посмотрел на жену, жалея ее за то, что она имеет несчастье не знать истинной правды столь важного события.

Буапрео, навестивший их в данный момент, тоже ничего не знал.

— Я только что заходил осведомиться о состоянии здоровья де Серпиньи. Кажется, его рана не внушает опасений. Так по крайней мере уверял меня Бокенкур, посетивший его.

— Что же сказал Бокенкур?

— Он говорил, что печи приносят несчастья Серпиньи.

Жена Потроне засмеялась от намека на общего дедушку Базуша, повара графа Прованского.

— Как они любят друг друга!

— Что тут удивительного? Они хорошо знают друг друга! — отвечал, улыбаясь, Буапрео.

Буапрео сел, печальный и озабоченный.

— Что вы скажете, Буапрео, о свадьбе де Клере — ле Ардуа? А я думала, что вы женитесь на этой малютке, — спросила она, посмотрев на него в свой лорнет. — И вы знаете, нечего ждать после свадьбы. Бедна и честна, честен и богат, потому что ле Ардуа действительно богат. Но почему он на ней женится?

— Они давно хорошо знали друг друга, — отвечал Буапрео.

— Дорогой мой, знакомство никого не обязывает жениться. В конце концов они, может быть, попросту любят друг друга.

У Буапрео сделался неуверенный вид.

— Все равно, мне немного противны браки, причиной которых является желание спать на одной кровати, и так всю жизнь!

Свадьба г-на ле Ардуа и девицы де Клере была назначена на 17 июля. Спустя два дня после решения о женитьбе ле Ардуа велел отвезти себя на набережную Орсэ и попросил провести его в канцелярию, где работал Антуан де Пюифон. Служитель доложил молодому человеку, что его желает видеть какой-то господин. Де Пюифон оказался лицом к лицу с ле Ардуа. Их свидание произошло в длинном коридоре министерства, на блестящем паркете, по которому проходили неслышным шагом курьеры с бумагами. Де Пюифон получил от ле Ардуа известие о свадьбе, требовавшей присутствия г-жи Бриньян на улице Вильжюст. Сначала де Пюифон не хотел ничего говорить о местонахождении г-жи Бриньян, но ле Ардуа мягко положил ему руку на плечо и пристально посмотрел в глаза. Де Пюифон понял, что ему лучше раскрыть свою игру. К тому же он уважал в ле Ардуа силу денег. Он согласился немедленно проводить его в маленькую квартиру на улицу Монтэн, где находилась г-жа Бриньян, укрывавшая там свои любовные шашни и угрызения совести. Только вина, испытываемая по отношению к Франсуазе, заставила ее решиться последовать за прекрасным Антуаном.

Вид г-жи Бриньян привел ле Ардуа в хорошее настроение. Превосходная женщина пришла в восторг от новости и воскликнула:

— Ах, мой милый ле Ардуа, как прекрасно, как это хорошо! Я думаю, теперь Франсуаза не станет больше сердиться на меня и будет любезна с бедным Антуаном.