— Что, если потребуется все его богатство?

— Теол пожал плечами: — Дорогая, деньги не главная трудность. Вообще-то я намерен топить их в реке.

Она долго смотрела ему в глаза. — Могу захватить с собой.

— Не смеши МЕНЯ, Шерк. Я серьезно.

— Почему?

— Потому что мой смех заразен.

— А. Просекла.

— А предоплата?

— Принимаю. Думаю, тебе не нужно, чтобы я ошивалась рядом.

— Подойдут встречи в полночь. Приходи завтра, и мы сделаем из тебя другую женщину.

— Хочу пахнуть по-новому.

— Не тревожься. У меня под рукой есть кандидатура и для такой работы.

Воровка спустилась по внешней стене здания. Теол наблюдал с крыши ее продвижение. Когда она достигла улочки, он позволил себе отвести глаза. Повернулся и пошел к постели. Но услышал голоса снизу. Багг говорил удивленно, но не испуганно. И достаточно долго, чтобы позволить Теолу выпроводить Шерк.

Он вздохнул. Всего неделю назад жизнь была лучше, проще. Без всяких планов, схем и целей. Короче, без смысла. Чуть пошевелился, и вот, все горят желанием его видеть.

Лестница затрещала. В поле его зрения появилась темная фигура.

Через миг Теол узнал пришельца. Его брови взлетели вверх. — Ну, тебя не ожидал.

— Твой лакей сказал, что ты проснулся. Как это он узнал?

— Дорогой брат, таланты Багга просто сверхъестественны.

Брюс подошел к кровати и стал оглядываться. — А что, если пойдет дождь?

— Увы, мне придется скрываться в нижней комнате. И терпеть бесконечное нытье Багга.

— Это и заставляет тебя спать на крыше?

Теол улыбнулся, но понял, что Брюс не разглядит улыбку в потемках. И решил, что это к лучшему. — Поборник Короля. Забыл тебя поздравить. Так что поздравляю.

Брюс не пошевелился. — Как часто ты посещаешь крипту? Вообще посещаешь?

Теол скрестил руки на груди и отвернулся, устремив взор на канал. Жирный блеск отраженных звезд, крадущиеся по городу тени. — Прошли годы, Брюс.

— С последнего твоего визита?

— Со дня смерти. У нас разные способы чтить их память. Семейный склеп? — Он пожал плечами. — Утонувшая в земле комната, каменные стены, не содержащие ничего важного.

— Понятно. Интересно, Теол, как именно ты почтил их память в эти дни?

— Ты не представляешь.

— Нет.

Теол потер глаза и только сейчас понял, как устал. Мышление жадно пожирало его энергию, заставляя признать, что он давно его не практиковал. Конечно, не простое мышление. Его мозг делал и другие вещи, еще более утомительные. Посещение брата, связи с которым давно угасли, заставляло надевать старые, потускневшие латы, снова готовить оружие, вспоминать боевые стойки. Все это мнилось утраченным — но оно просто спало в уголке. — Сегодня радостный праздник, Брюс? Я что-то запамятовал? Будь у нас кузины, дяди и тети, племянники и племянницы, мы могли бы объединиться и пройти по семейным колеям. Снова и снова вокруг пустых кресел, в которых некогда восседали отец и мать. Мы могли бы освоить язык жестов, подражая другой истине — что мертвые говорят тишиной и поэтому никогда не оставляют нас в покое…

— Мне нужна помощь, Теол.

Он метнул взор на брата, но не смог разглядеть в темноте выражение его лица.

— Это Халл, — продолжал Брюс. — Он идет к собственной смерти. Его убьют.

— Скажи, — ответил Теол, — ты не удивлялся, почему ни у одного из нас нет жены?

— Я говорю о…

— Это же просто. Виновата мама. Она была слишком умной. Возьми нас Странник, это еще преуменьшение.