|
Как из пожарных брандспойтов ударили струи воды. Сухой ствол липы, за которым я прятался, принял парочку увесистых гостинцев, каждый из которых сулил мне тяжелую контузию. И никакой расчудесный костюм СПП мне не помог бы. Но самым массивным снарядом оказался, разумеется, наш попаданец. Мешком с картошкой он плюхнулся в лужу. Хорошо, что в тот день там не прятались ни припять-плавунцы, ни водянки-сварщики. Иначе вкусный человек был бы съеден быстрее, чем успел бы сказать «ой». Думаете, на том всё и закончилось? Мы победили? Ура-ура? Нет. Мне предстояло самое трудное, самое страшное: выхватить из лужи бездыханное тело и оттащить его на гарантированно безопасное расстояние. Желательно метров на сорок. Потому как на сколько минут, секунд, мгновений ослаб гравитационный потенциал петли Мёбиуса, я не знал. Ее поле могло восстановиться когда угодно. В любую секунду. А могло и не восстановиться вовсе. Эти гравитационно-кинетические аномалии толком не изучены. Надежных данных просто нет. Чувствуете? Когда я вошел в лужу, я молился. В любой миг в фокусе петли Мёбиуса могла восстановиться виртуальная масса, приличествующая планете-гиганту. И полетел бы я благополучненько в петлю, как если бы был надоедливым жуком, которого сбили щелчком со стола. Я дошел, подхватил спасенного идиотика под мышки и поволок. И снова я молился. Я вышел из лужи. Я волок спасеныша дальше и дальше. За спиной что-то громко хлопнуло. Я изо всех сил толкнулся ногами, бросая свое тело вперед, как можно дальше от петли Мёбиуса. Мне показалось, что я на мгновение повис в точке равнодействующей силы тяжести, формируемой восстановившейся аномалией и нашим, родным, хорошим, земным, физичным, ньютоновским ускорением свободного падения. Наверное, все-таки показалось. По крайней мере я вполне благополучно плюхнулся брюхом на асфальт, не чувствуя боли. А потом, боясь встать, боясь, что надо мной бушуют невидимые гравитационные вихри, я тащил спасеныша дальше. Будто мы попали на войну и я был санитаром, который под обстрелом уносит раненого бойца с поля боя. Наконец я позволил себе остановиться, сел на корточки и осмотрел счастливчика. Это глупое, насквозь промокшее в луже тело и оказалось восемнадцатилетним сопляком по имени Тигрёнок. Глава 2. Излом Stranger next to те, have I seen your face Stranger next to me, have I seen this place. Stranger, Gorky Park Тучи разошлись, выглянуло солнце. На сердце сразу потеплело. — Ну и как ты досюда дошел, а, отец? — спросил я у Тигрёнка, приняв флягу обратно. Сделать еще глоточек или ну его? — Дошел. По карте. — Один? — Я все-таки закрутил пробку и убрал флягу. — Один, — буркнул он, пряча глаза. |
