|
Звучит ненаучно и не повоенному, но предельно точно описывает факты. Три человека в экзоскелетах возникли из ниоткуда… Их появлению предшествовало образование трещин на бронестекле аквариума… Трещин таких ровных, что их впору было бы назвать разрезами… Будто бы стекло было вовсе не устрашающим двухдюймовым карбонатом, который не из всякого пулемета в упор прострелишь, а тоненьким прозрачным целлофаном… И кто-то полоснул по нему бритвой. Или взрезал его ножницами… В ответ на этот образ — целлофан, который режут ножницы, — моя интуиция дала громкий звоночек. Я был на расстоянии одного шага от одного очень серьезного открытия… Но в этот миг картинка на экране заставила меня отвлечься. При очередном размашистом шаге амбала, волокущего Тополя за шкирку, мой друг так стукнулся виском о железную притолоку, что мне показалось: его голова от такого удара просто обязана расколоться! Чувство жалости сжало мне сердце ледяными пальцами. Подумать только! Моего лучшего друга, моего Костю, волокут по коридору, как мешок с дерьмом! Но рационалист во мне быстро заткнул рот нытику. Ну и волокут, как мешок, ну и что? Разве Косте было бы лучше видеть свой позор в полном сознании? Это было бы лучше? Вот именно что нет. Эта нехитрая мысль несколько примирила меня с увиденным. Мне, конечно, стало очень интересно, где же находится коридор, который показывают камеры нижнего ряда. Понадеявшись узнать ответ, я потормошил местного, вырубленного мною же на пороге комнаты-спасительницы. — Вставай, дебил, — приговаривал я, надавливая большими пальцами обеих рук на его глазные яблоки и на верхнюю губу — в точности так, как меня учил некогда Болотный Доктор. Мой визави промычал что-то нечленораздельное, но в сознание прийти не соизволил. Следовало признать, что мой нокаут, увы, оказался излишне действенным… В следующий миг произошло нечто неожиданное. С глухим колокольным ударом по всему периметру лопнула бронедверь комнаты. Тридцатикилограммовый овал с умопомрачительной скоростью вылетел строго в направлении моего подвздошья — но, не долетев полутора метров, разбил на куски прикрученное к полу операторское кресло и рухнул наземь. Непрошеный гость в экзоскелете и я выстрелили одновременно. Разница между нами заключалась в том, что я стрелял из карабина АКТ-40 в фигуру, четко оконтуренную внешней подсветкой из коридора, а долбоклюй был вынужден довольствоваться синтезированной картиной реальности на лобовом стекле своего навороченного шлема. Похоже, борткомпьютер экзоскелета насинтезировал что-то не то. Потому что очередь из малокалиберной штурмовой винтовки G-11 германского произволства ударила прямехонько в кофейный уголок, где скучали кулер, чайник, чайный сервиз и недоеденный торт разновидности «Мишка житомирский». Моя же пуля попала нападающему ровно в солнечное сплетение. И вот, друзья мои, преимущество древнего патрона 7,62х54 мм R с энергией десятиграммовой пули в 4,4 килоджоуля перед легковесной бундесверовской 4,7-миллиметровой фитюлькой с дульной энергией 1,5 кДж! Бундесверовская пуля из безгильзового патрона фирмы «Dynamit-Nobel» ни за что не преодолела бы композитное бронирование экзоскелета. |
