|
Каждый разрыв вырезал из пространства десяток кубических метров. Соседние участки эвклидова пространства стремились заполнить образовавшуюся невообразимую пустоту. И, стремясь его заполнить, растягивались, как резина, а вслед за ними деформировались любые — подчеркиваю, любые — материалы, их заполняющие. Рвались, как гнилые нитки, заграждения из колючей проволоки. Тянулся пластилином бетон забора. Вспучивалась земля. Закипала краска на растянувшихся резинками щитах с запретительными надписями. — Я смотрю, этот «Раумшлаг» действительно для сильных духом! — крикнул я Косте. — А я тебе про что! — просиял мой друг. Хотя у нас не было ни «подсолнуха», ни других артефактов, изменяющих причинно-следственный континуум, нам фантастически везло. До того как нас наконец-то подбили, мы успели заложить еще четыре галса! Но всё хорошее кончается. Вдруг вертолет подбросило так, словно мы налетели на воздушного «лежачего полицейского». С громким шипением накрылись топливные и охладительные коммуникации левой турбины. Вслед за ней по неясным причинам заглохла и центральная (у «Корморанов», кто не знает, не две, как у большинства аналогов, а три маршевые турбины). Из-под потолочной обшивки десантной кабины хлынул горячий душ моторного масла. Нам-то с Тополем было просто страшновато. А вот Тигрёнок, на котором не было экзоскелета, тот просто заверещал от ужаса. — Падает давление масла! — крикнул он. — Что делать? — Помнишь, где у них городок с коттеджами? — спросил я. — Да. — Дуешь строго на него. И там садишься. — А ближе нельзя? — Ближе нельзя. Расстреляют в упор за секунды. А там нас закроют дома. — Чего закроют?! — Я говорю дома — коттеджи! — нас защитят от огня! Прикроют! — А, понял. Сейчас попробую… Ну и натерпелись же мы за эти секунды… В космонавты никто из нас троих не готовился. А потому такой зломерзкий режим полета — при одной работающей турбине — отдавался в наших животах сильными выкручивающими кишки спазмами. Тополь — так тот просто скорчился в три погибели и вжал лицо в колени. Я наоборот — откинулся на спинку кресла. Один Тигрёнок, наперсник аэроклуба для юношества, переносил происходящее с должным достоинством… На бреющем полете мы промчались сквозь гигантскую брешь в заборе, проделанную нашими же гранатами «Раумшлага»… Перемахнули через караульную будку… Взъерошили колесами кустики лавровишни… Сорвали сетку с волейбольной площадки… …И упали на все точки шасси, не дотянув до коттеджного поселка нескольких десятков метров. — С приземлением, — сказал я. |
