|
— До свидания, — запоздало сказал я коротким гудкам. Все это время Лидочка, которую я, конечно, звал Лидией Станиславовной, поскольку она была моей начальницей, с материнской нежностью наблюдала за мной, усевшись в кресло напротив. Лицо Мисс-86 менялось в зависимости от того, что она слышала. Вначале оно было траурным, затем стало просто озабоченным, а в конце приобрело безмятежное выражение. — Ну что там? — спросила она, принимая от меня трубку мобильного. — Да в общем-то пронесло, — сказал я. — Велел провести с Окуневым разъяснительную работу вплоть до физического воздействия. Лидочка очаровательно хохотнула и предложила выпить чаю с конфетами. Мы перешли в ее кабинет из отдела «Проблем термоядерного движения» (по крайней мере такой была табличка на двери), где находилось мое рабочее место. Там уже давно пускал в потолок тугую струю пара электрический чайник. Мы встали у окна, закурили (закурили! никогда в жизни я не курил!) и принялись обсуждать общих знакомых. Каких-то Чудиков, Мареков, Пал Васильича и аспиранта-кубинца с четырехэтажным именем Элиас Фернандес Хосе Овьедо. Из окна открывался прекрасный вид на город-атомщик Припять, зеленый и по-провинциальному уютный. Крутилось колесо обозрения. На речном плесе разворачивался прогулочный теплоходик «Валя Котик». Вдалеке нарезали петли высшего пилотажа два сверхзвуковых истребителя. Но, конечно, над всем пейзажем — дородные трубы Чернобыльской атомной электростанции. На бетонном куполе Восьмого энергоблока копошились человечки в оранжевых комбинезонах и касках. Этот новейший энергоблок — безаварийный, безотходный, с умопомрачительным КПД — был спроектирован соседним отделом, тем самым, где трудился подлюнчик Окунев. А строили его югославские строители, веселые разбитные ребята с ослепительными южными улыбками, регулярно торжествовавшие над «нашими» в драках после субботней дискотеки. С одним из них, прорабом Драганом, я даже пытался завести дружбу. Драган приглашал меня в родной Вуковар. Где бы он ни находился, этот Вуковар, в него мне уже хотелось, ведь за границей я, к своему величайшему сожалению, еще ни разу не был… — А слышал новость по «Маяку» передавали? Что в Москву президентша американская прилетает? С генсеком у нее встреча. Наедине… Тет-а-тет! — Как бы не дошло до греха! — сказал я и подмигнул Лидочке. — Да ну тебя! Он же старенький уже, генсек наш дорогой, Владимир Владимирович. — Лидочка покраснела. Я знал, что начальнице моей генсек наш товарищ Путин ужасно нравится и нисколечко не надоел за последние двадцать лет. Как, впрочем, и большинству моих соотечественников. Я допил чай, вернулся в свой кабинет и принялся за чертежи. Но то ли чай оказался слишком крепкий, то ли выволочка начальства на меня подействовала, но сосредоточиться на проекте не получалось. Буковки плыли, цифирьки танцевали канкан, и хотелось только спать, спать и еще раз спать… …Я сел на постели и посмотрел в усатую рожу будильника. |
